28 дней. История Сопротивления в Варшавском гетто

Мириам улыбнулась, отбросила с лица свои непослушные кудри и ответила, не желая и не пытаясь кривить душой:

– У меня больше никого нет. Родители погибли. И я долго не протяну. Вот и выходит, что я могу провести остаток жизни одна или выйти замуж за мужчину, которого хоть и не люблю, но зато он меня любит. Михал – единственное счастье, которое мне осталось, и это гораздо лучше, чем ничего.

И я ее поняла. Хотя сама бы так никогда не поступила. Впрочем, полюбить, как Михал, я тоже вряд ли смогла бы. Наверное, мне это просто не дано. Я никогда не любила Даниэля так, как Михал любил свою Мириам.

* * *

Осталось лишь одно место, где я еще могла дарить и принимать любовь. Мир 777 островов.

Ночью, лежа в бункере с закрытыми глазами, я никак не могла заснуть и вспоминала пережитое в банке. Если бы в тот день мне на ум не пришла Ханна с ее сказками, я бы и не подумала наплести полицейским, будто бойцы Сопротивления окружили банк. Получается, Ханна, уже умершая, спасла мне жизнь.

Раньше, когда я вспоминала о ней, перед глазами вставал лишь растерзанный труп. Но теперь я снова видела сестренку, сидящую в кладовке при слабом мерцании свечки, и восстанавливала в памяти последнее, что она успела рассказать про 777 островов.

Зеркальщик послал своего приспешника, ужасного Песочного человека, убить Избранную. Тем временем Ханна и экипаж «Длинноухого», не подозревая о грозящей опасности, мирно спали на пляже Шарф-острова, которым правил король Шарф Первый. Пока Рыжик Бен, Ханна и капитан Морковка сопели во всю прыть, Оборотень нес вахту. И вдруг с моря потихоньку наплыл туман, превратившийся в плотную фигуру. Песочный человек с бледным, почти белым лицом ступил на берег.

Не успел изумленный Оборотень выхватить саблю, как Песочный человек швырнул горсть песка ему в глаза. Оборотень прорычал:

– Да я тебя сейчас… – Но больше ничего не смог сделать, потому что в тот же миг заснул стоя и рухнул на пол.

Внезапно я поняла, что всего этого Ханна уже не рассказывала. Я сама нафантазировала, как она продолжает сочинять. Неожиданно мир 777 островов ожил в моем воображении.

И как только я это осознала, в голову пришла потрясающая мысль: я ведь могу придумать в этом мире местечко для себя и таким образом вновь встретиться с сестрой.

Конечно, нельзя было вдруг взять и появиться на Шарф-острове ниоткуда – это испортило бы всю историю. Так что я представила себе, как нахожу в брошенной квартире еще один путеводитель по 777 островам и как одноногий книгопродавец, у которого Ханна и Бен стащили свой экземпляр, пытается этот путеводитель у меня отнять. С одноногим явились двое эсэсовцев – они тоже охотились за книгой. Немцы хотели захватить власть не только над нашим миром, но и над 777 островами. А может, и над всеми другими мирами: и Алисы в Стране чудес, и Винни-Пуха, и лорда Питера Уимзи, даже над тем, где сияют огни большого города, – демоны ни перед чем не остановятся.

Прежде чем эсэсовцы пустили в ход оружие, я выхватила из кармана пальто пистолет и направила на них. Мерзавцы отшатнулись. Как мне хотелось с ними расправиться! Выстрелить, убить! Но я не смогла заставить себя нажать на курок. Даже в воображении.

Держа эсэсовцев на прицеле, я приказала им убираться из квартиры. И прихватить с собой одноногого, который плевался ядом и желчью:

– 777 островов – это твой конец! Зеркальщик лишит тебя рассудка!

Я хохотнула в ответ:

– Да мне все равно недолго осталось! Еще не хватало бояться отражений!

Я открыла путеводитель на странице, где был описан Шарф-остров. И оглянуться не успела, как книга засосала меня, выдернув из нашего мира. Я приземлилась прямиком на остров, почувствовала песок под босыми подошвами. Оборотень, свернувшись клубком, спал у костра, а Песочный человек как раз занес над посапывающей Ханной багровый кинжал. Я выхватила пистолет и пальнула в воздух. Песочный человек от испуга выронил кинжал.

Ханна, Рыжик Бен и капитан Морковка проснулись от выстрела. Только Оборотень, которому в глаза сыпанули сонного песка, дрых дальше. Песочный человек уставился на мой пистолет, и его лицо стало еще бледнее. Он спросил низким, меланхоличным голосом:

– Это еще что за волшебный фейерверк?

– А вот такой! Я тебя в решето превращу, если сию секунду не сгинешь!

Он тотчас же превратился в туман и поплыл над морем прочь.

– Мира? – пробормотала Ханна, протирая глаза. – Мира, это ты?

– А кто же еще! – засмеялась я.

Моя дорогая сестренка бросилась ко мне, и заобнимала меня, и зацеловала, и затискала. А я затискала ее. Какое счастье! Я все-таки спасла Ханне жизнь. Хотя бы в сказке.

39