33 этаж

Мэйв вскрикнула, отпрянула, прижимая окровавленную руку к груди. Если бы не шок, она, наверное, заплакала бы, а так — оторвала испуганный взгляд от кровоточащей раны и в немом ужасе повернулась к Лу.

Девочки рядом не было. Как и коридора.

Мэйв стояла перед стеной вестибюля, обвитой толстыми стеблями, и ничего не понимала.

Сзади хлопнула дверь. Послышались голоса, топот.

Мэйв обернулась.

Отряхиваясь, Чад шёл впереди, но Акли обогнал его и первым бросился к кнопке вызова. Их с Мэйв взгляды встретились.

Секунду или две губы Акли безмолвно шевелились, пока он наконец не нашёлся:

— Ты… Мэйв, — он улыбнулся, едва ли не тыча в неё окровавленным пальцем. — А ты не перестаёшь меня удивлять.

Чад бросил на неё равнодушный взгляд, но, когда двери лифта открылись, в кабину он, напротив, заглянул с любопытством.

По соседству с продуктовыми пакетами вновь появилась сумка. Акли подхватил её, дёрнул молнию, но они и без этого знали, что внутри.

— Сработало! — Акли расхохотался.

Для Чада сумки не было, но он не выглядел расстроенным. Глаза его зажглись надеждой, и Мэйв знала почему: если сработало у Акли, могло сработать и у него.

— Ты остаешься?

Не помня себя, Мэйв поплелась к лифту. Хлынувшая из раны кровь чернилами въелась в кожу, перепачкала руки, одежду… И как она объяснит это Хью?

— Ну что? — Акли по-приятельски толкнул Чада в бок. — Уже чувствуешь себя по-другому?

Тот пожал плечами.

— А ты, Мэйв? Что ты загадала?

Она покачала головой. Ей ничего не хотелось. Разве что избежать «разговора» с Хью, но это виделось ей невозможным. Когда она вернётся в квартиру, он будет ждать её там. И единственный вариант, при котором встречи этой не случится, — это если один из них…

«…исчезнет».

11

И Хью исчез. Бесследно.

Вернувшись, Мэйв обнаружила квартиру пустой и зловеще тихой. Никто не встречал её, как бывало всегда, не стоял в коридоре, прожигая полным злобы взглядом, и поначалу она решила, что он ушёл. По работе или — Боже! — на её поиски.

Взгляд Мэйв метнулся к вешалке: куртка Хью была на месте и всё же… Поразительная тишина не давала ей покоя.

Конечно, он мог заработаться и потерять счёт времени, но вот, что было странно: она ничего не слышала. Вообще ничего. Ни как работает его компьютер, ни как Хью печатает или листает бумаги, ни как встает и расхаживает по комнате. Словно всё, что он делал, это неподвижно сидел. Но как такое возможно?..

«Возможно», — осенило её. — «Если он уснул».

И тогда всё, что ей оставалось, это не разбудить его.

Мэйв оставила пакеты на кухне, а сама закрылась в ванной. Там под тоненькой струйкой смыла кровь, забинтовала рану и придумала историю о том, как случайно поранилась ножом, пока готовила ужин.

С пятнами на куртке пришлось повозиться. Отстирывая их, Мэйв то и дело останавливалась и прислушивалась, надеясь различить чужие шаги до того, как Хью подкрадётся к ней, схватит за волосы и окунёт в таз с мыльной водой.

«Он знает, что она опоздала. Он всегда знает».

И то, что он не показывался, пугало.

Мэйв засунула куртку в стиральную машинку, тихонько слила воду из таза и на цыпочках прокралась к кабинету. Прислушалась. Ни звука.

Она приоткрыла дверь в полной уверенности, что застанет его там: уснувшим прямо за столом или на небольшом кожаном диванчике.

Но его не было. Нигде.

Мэйв несколько раз обошла все комнаты, и с каждым кругом тревога её только нарастала. Казалось, всё это жестокая игра. Ловушка. Западня. Хью прячется. Смеётся над ней, и вот сейчас он выскочит из-за угла, набросится на неё…

Но он не выскочил. Не окликнул её. Не вернулся, если вообще куда-то уходил.

Вестей о нём не было и на следующий день. Мобильник остался в квартире, так что никто, включая Мэйв, не мог до него дозвониться. К вечеру с ней связалась мать Хью. Тогда о его внезапном исчезновении узнали и остальные.

Они пошли в полицию в тот же вечер. Мэйв подала заявление о пропаже мужа, а уже на следующее утро её попросили снова прийти в участок. Там усадили за широкий стол и стали задавать вопросы — один за другим, что-то старательно фиксируя в служебном ноутбуке.

Взгляд мужчины в полицейской форме несколько раз опускался к её перебинтованной ладони, и Мэйв с замиранием сердца ждала вопроса о том, где и как она поранилась, а, когда его задали, не моргнув глазом соврала:

— Порезалась ножом, когда готовила ужин.

Мэйв видела, что он ей не поверил. Понимала и как это выглядело: муж пропал, ничего с собой не взял, проследить по камерам, как Хью покидает квартиру, не удалось, а вот записи с ней оказались повреждены. Более того, на руке у Мэйв порез. Свежий. А в папке, лежащей на столе, фотографии двухлетней давности, где она с разбитым лицом и тремя сломанными пальцами.

Казалось, всё шито белыми нитками. Но улик не было. По крайней мере, пока.