621516

Оставалось только достать фотоаппарат и начать работу. Он пошел к детской площадке – до вечера была уйма времени. Ребятишки играли в песочек, а родители сидели на лавочках вокруг. Он достал камеру, подкрутил любимый «улично-портретный» объектив и стал снимать лица, которые отделяла от сухих разговоров с родителями целая вечность.

В шестом часу, когда у Михаила дрожали руки от напряжения, позвонил Камал. Заехал, подобрал и повез домой. Они вместе нависли над монитором, просматривая снимки, и, когда Михаил услышал позади: «Надо еще», вместо прежнего раздражения на чужую критику пришла радость, что этот человек умеет быть честным.

– Вас там, в вашем Дагестане, хорошим манерам совсем не учили? – пошутил он в ответ.

Камал рассмеялся:

– Папа говорил, хорошие манеры только у женщин и геев.

Они отложили ноутбук, и Михаил, копируя чужую интонацию, заявил: «Надо еще».

ВПЕРВЫЕ В ЖИЗНИ

Карл складывает две пары носков, берёт синюю рубашку на смену, галстук в полоску, бритву, два пакетика шампуня, бутылку дорогого коньяка, аптечку с обезболивающим и порошками от простуды – всё в небольшой чемодан для командировок. Влажными от волнения ладонями хватается за кожаную ручку, целует в щеку Анжелику, машет рукой детям, потом переступает порог и дожидается заветного щелчка.

Анжелика закрыла дверь.

Пот на руках высыхает, легкие вырываются из груди, ему хочется курить. Он садится в машину, выкатывает к ближайшему магазину из тех, что не увидит жена, покупает «LM», зажигалку, бутылку дешевого скотча, относит всё это к машине и едет дальше.

Утренние окраины города встречают его радостными сигналами встречных машин. Для некоторых ночь еще не закончилась. Карл улыбается в ответ пронзительным гудкам, проносящимся мимо. Ему становится жарко, он открывает окно авто и наслаждается ветром.

Дорога из центра на север легкая и простая. Можно вести не глядя. Дождавшись дорожного знака о смене штата, Карл достает из пачки сигарету и закуривает. Бояться, что знакомый страж порядка заметит его за неподобающим действом, растреплет это своей жене, а та – Анжелике, ему не хочется. Он уже попался однажды на пустячной оплошности: купил пачку презервативов в гипермаркете, где жена закупала подгузники детям. Пришлось врать, что он готовил сюрприз. Пришлось даже приготовить «сюрприз». И долго извиняться, покупая дорогие подарки.

Анжелика с тех пор проверяла его багаж после каждой командировки.

Никотин проникает через легкие в душу. Карл сворачивает в левый ряд и давит на педаль газа до упора, поглядывая на спидометр. Мили несутся незаметно. Курить, быстро ездить, пить дешевый скотч – он мечтал об этом триста шестьдесят дней в году с тех пор, как узнал о сигаретах, машинах и скотче. На приеме у школьного психолога он честно пытался понять, полюбил ли он курение, выпивку и скорость одновременно с осознанием их вреда или же это пришло к нему позже. Он не знал, потому что поздние интерпретации всегда выходили у него хуже. Он был плохим рассказчиком. Истории, которые он придумывал ради Анжелики, складывались месяцами. Триста шестьдесят дней он сочинял очередную байку для того, чтобы оправдать единственную неделю собственной жизни.

Делать первый глоток скотча страшно. В бумажном пакете как у прыщавых подростков – он выглядит ядерной бомбой с таймером. Карл откручивает крышку, отпуская руль на пару секунд, и делает первый обжигающе горький глоток алкоголя вперемешку с адреналином. На короткий миг ему становится хорошо. Он слышит ветер, чувствует скорость, вибрации двигателя, наслаждается запахом табака и спирта. Он оживает на один глоток, а потом судорожно выхватывает из воздуха руль и сворачивает вправо, уходя от надвигающейся из утреннего сумрака фуры.

Ему хочется, чтобы Анжелика вела эту фуру и увидела, что он делает пять дней в году.

Командировки, которые он выписывает себе сам, всегда проходят в разных местах. Он привозит сувениры, заказывая их в службе доставки, рассказывает об акцентах, проводя нехитрые поиски в гугле. Он просчитывает каждую мелочь, и Анжелика не догадывается. Он знает это, прежде всего, из-за вкусной еды, но, во вторую очередь, из-за секса с ней. Он уверен, что гордость не позволила бы Анжелике вытворять подобное, если бы она узнала правду о его командировках.

Он не хочет расстраивать ее триста шестьдесят дней в году, но когда покупает пачку сигарет и скотч, его накрывает волной подросткового максимализма. Всплеском гормонов, сочетание которых вызывает в его голове образ Анжелики, которая, наконец, понимает, какой ценой ей достался преданный и любящий муж.

Ему хочется, чтобы Анжелика увидела, как они с Кевином трахаются.