621516

Но теперь уже ничего не поделаешь: ему светит тёпленькое местечко в селе Пограниченка. Аккурат между Тверской и Московской областью. Служебный автомобиль, жилье, довольствие – все, как полагается. При хорошем раскладе раз в месяц можно даже кататься к родным в столицу. При плохом, правда, можно не вылезти из Пограниченки даже через десятилетие, но про такое убежденный оптимист старался не думать. Случится – тогда и начнем разбираться, а пока зачем себя зря настраивать?

Когда сумка превратилась в крохотный черепаший домик, мужчина закрыл квартиру на ключ, отдал его соседке и пошел забирать служебный автомобиль. Раньше не было никакого – работали группой, и Максим предпочитал заскакивать в салон к сослуживцам. Теперь придется одиночкой, так что не выкрутиться. Водить авто аккуратный Романов не любил еще с вузовских времен.

Машинку подбросил Сам. Начальник стоял возле потрепанной «Волги» неясного года выпуска и с наслаждением курил что-то бюджетное.

– О, Максим! – обрадовался старичок, протягивая теперь уже бывшему подчиненному руку. – Ну, как говорится, с Богом!

– Атеист я, Роман Валерьевич, вы уж простите, – вздохнул старший лейтенант, складывая свои пожитки в просторный багажник. Хоть что-то хорошее в модели. Багажник. Слона погрузить можно.

Или корову. Он невесело усмехнулся собственным мыслям. Будет теперь развозить для селян Пограниченки скот, искать пропавшую водку. Прямо как герой кинофильма.

– Не горюй, Романов, образуется, – шеф похлопал его по спине и побрел прочь от «Волги» с ее новым хозяином. Добавить к неясному «образуется» было нечего. Куда уж тут «образоваться», когда такой промах на рассвете карьеры?

– И вам не болеть, – запоздало отозвался Максим, усаживаясь на место водителя. Ну, вот и всё, прощай столица, здравствуй, Пограниченка!

***

Деревня встретила его приятной зимней пасторалью. Вот несет бабуля вязанку дров, а вон совсем юный паренек катит за собой на санях братика или сестренку. Он ехал по расчищенной дороге и потихоньку оттаивал. «Волга» ровно шелестела, доказывая надежность советского автопрома, обитатели Пограниченки выглядели дружелюбно и даже по-семейному мило. Может и к лучшему всё это? Ну, их! Ничего хорошего в этой Москве не было – здесь тихо, спокойно, а вся коррупция сведётся к парному молоку.

Здание, которое выделили Максиму под жилье и рабочее место, выглядело слегка заброшенным, но все-таки жилым. Предыдущий ссыльный успешно дожил до пенсии, но несколько месяцев Пограниченка оставалась без надлежащего присмотра. Ничего, гляди-ка! Не растащили дрова, не тронули ограду. Романов поймал себя на том, что вот уже несколько минут широко улыбается.

– Здравья желаю, – шутливо отсалютовал ему проходящий мимо старичок. – Хорошей вам службы, гражданин начальник.

Неужели, зэк? Романову на минуту показалось, что «гражданин начальник» прозвучало как-то буднично, но он отогнал эту мысль. Вряд ли. Ну, а даже если бывший зэк – что ж, не люди они что ли? На то он и есть второй шанс.

Делегация встречающих явилась в дом, как раз когда Романов разобрался с водопроводом. Он встретил их вооруженный тряпкой и ведром.

– Вы по делу или так? – перспектива ночевать в пыльной комнате ему не нравилась, а со встречами можно было и подождать.

– Да мы так, – широко разулыбался уже знакомый дедушка. – Гражданин начальник, вы не серчайте, мы ненадолго. Поприветствовать от всей, так сказать, души. До вас-то здесь Михалыч был, мы с ним почитай двадцать годков откантовались. Ну, а теперь, стало быть, с вами вот, – дедок поставил возле входа пластиковую бутылку. – Тут ничего такого! Молочко. С утра встанете, погреете, и завтрак. Мы безо всяких!

Пара старушек за его спиной согласно закивала.

– Ну, спасибо тогда вам, – Романов подошел к дедушке и протянул руку, – Максим Николаевич Романов.

– Блажной, – сообщил дедок, крепко пожав руку нового участкового, – Петр Степанович.

Старушки позади о чем-то зашушукались.

– Ах, пропади оно! – Блажной смешно махнул рукой, будто решался на подвиг. – Красавицам нашим больно интересно, не прибудет ли с вами еще кого?

Ох, вот оно, село. Интересно уже, что за личная жизнь сложилась у «гражданина начальника». Рассказать как есть? Завтра устроят ему смотр девиц.

– Еще не знаю, Петр Степанович, – деликатно ответил Романов. – Может, приедет, а, может, останется там. Не силой же тащить ее.

Тащить, собственно, было некого. С личной жизнью у вечно занятого Романова не складывалось. Да и не слишком весело ему было с женским полом, вечно стремившимся говорить полунамеками и загадками. Простодушный по своей природе, Максим постоянно проваливался то с комплиментами, то по части диалогов.

– Ну, даст Бог, – отозвался сердобольный дедушка.

– Я атеист, – ляпнул Романов, но, глядя на выражения лиц сельских делегатов, тут же пожалел о своей честности.

– Атеист? Ну, что ж, и такое бывает, – закивал Блажной, интенсивно пятясь к выходу. – Ничего-ничего, вы не думайте, мы тут все цивилизованные.