621516

Симпатичный молодой человек замер. Джонатан сфокусировал на нем взгляд, вскинул брови в удивлении и спросил, громко-громко, чтобы сестра, если она все еще была поблизости, смогла расслышать:

– Кто вы?

Посетитель провел ладонью по лицу и сделал шаг назад в нерешительности, потом резким жестом поправил куртку, приблизился к койке и выпалил:

– Вы убили его!

Кранчберг недоуменно разглядывал гостя, пытаясь отыскать в нем знакомые черты лица, уцепиться хоть за что-то, но не мог припомнить ничего похожего. Мелькнула мысль, что накануне он слишком сильно хотел забыть о последнем разговоре с Кранчбергом младшим, но мысль эта была абсурдной для именитого ученого.

– Кто вы? – повторил вопрос Джонатан.

– Стивен Холланд, – сухо представился посетитель.

– Объясните мне, в чем вы обвиняете меня, Стивен? – Кранчберг попытался взять ситуацию в свои руки.

– Пять дней назад по вашей вине погиб Мэтью.

– Мэтью?

– Человек, чье сердце пересадили вам.

– Его звали Мэтью, – задумчиво повторил Джонатан. Он отвернулся от посетителя и мысленно повторил несколько раз: «Мэтью, Мэтью, Мэтью».

– Из-за вас он мертв! – крикнул Стивен, привлекая к себе внимание.

– Мэтью… – автоматически повторил Джонатан вслух.

– Слышите меня? Он умер по вашей вине! Слышите?!

Джонатан продолжал смотреть вдаль, сквозь комнату, и повторял про себя одно единственное слово. Голос Стивена растворился в его собственных мыслях. Только одна фраза успела донестись до сознания, прежде чем мистера Холланда вытолкала из палаты охрана:

– Я любил его, слышите?! Он был бы жив, если бы не вы!

Кранчберг закрыл глаза и попытался заснуть. На сей раз ему не удалось ускользнуть от сновидений, и в глубинах собственного разума он бродил под руку с сыном, у которого было вырезано сердце.

«Я любил его, слышите?» – говорил мистер Кранчберг миловидной сестре и безликому доктору Стерлингу.

– Я любил его, – прошептал он вслух, резко вынырнув на поверхность реальности.

Простынка под ним была влажной от пота, в горле пересохло, голова раскалывалась от боли.

– Врача! Найдите доктора Стерлинга! – кричала сестра, распахнув дверь палаты.

***

Джонатан очнулся, ощущая сильный озноб. Медсестра сидела возле его койки, обеспокоенно глядя на датчик. Кранчберг попытался представить, что мог бы показывать монитор: температуру, давление, изгибы сердечного ритма.

– Вы пришли в себя, – сказала она с облегчением. – Почти три часа вы были без сознания. Доктор Стерлинг проверил шов, пришлось увеличить дозу антибиотика. Возможно, вас будет тошнить.

Джонатан не ощущал тошноты. Он не ощущал ничего, кроме пробирающего до костей холода, и осознание того, что этот холод чувствует только он сам, пугало. Должно быть, осложнения серьезные. Потеря сознания, температура, кошмары – всё это не к добру. Нужно взять себя в руки, настроиться на выздоровление.

С тоской он вспомнил жену. Марта всегда сидела возле его постели, когда, подхватив грипп или простуду, Кранчберг лежал дома. Она готовила диетический бульон, приносила вкуснейшую капусту, доставала где-то в супермаркете традиционные, обожаемые Джонатаном с раннего детства сосиски. Окружала любовью и заботой. Теперь её не хватало.

– Простите за тот случай, – сказала сестра, прервав размышления Кранчберга.

– Случай? – удивился больной.

– Ваш посетитель, – пояснила женщина, – я думала, что это ваш сын. Охрана больше не пустит его к вам. Не думайте, что он говорил правду. Мэтью… ваш донор. Вы не виноваты в его смерти, мистер Кранчберг. Вы хороший человек, вам просто повезло. Очень много пациентов не дожидаются пересадки. Я уверена, что Мэтью хотел бы помочь вам. Вы очень хороший человек, я прочитала о вас в газете.

– Спасибо, – Джонатан улыбнулся через силу. – Я даже не знаю, как вас зовут.

– Мэгги, – медсестра улыбнулась в ответ и заметно оживилась. Кранчберг был рад поднять ей настроение. В этой огромной больнице, а, возможно, во всем огромном мире Мэгги была единственным человеком, который заботился о нем. Отсутствие доктора Стерлинга начинало настораживать, но в этой открытой, искренней улыбке медсестры Джонатан видел доверие и желание помочь. Она развеивала все опасения.

– Я хочу поспать, Мэгги, если вы не против.

***

Постепенно слабость уходила. Кошмар не повторился. Кранчберг погрузился в воспоминания о жене и пытался целиком исчезнуть из реальности, где каждая мелочь превращалась в напоминание о сыне.

Иногда, просыпаясь, он видел в фигурке Мэгги знакомые очертания. Тогда, пользуясь преимуществом плохого зрения, Джонатан подолгу разглядывал медсестру, представляя, что рядом сидит Марта. Он даже попросил раздобыть где-нибудь тушеной капусты, но когда заботливая сестра выполнила просьбу, оказался разочарован. Нет, готовить так, как Марта, здесь не умели.

– Мистер Кранчберг, я не хотела вас беспокоить, пока у вас была температура, – сказала Мэгги на десятый день. Операция казалась Джонатану событием из прошлой жизни.

– Ничего страшного, милая, я чувствую себя гораздо лучше. Что ты хотела сказать?