69 этюдов о русских писателях

Завтра утром мы выстроим город,
Назовем этот город – Мечта.
В этом улье хрустальном не будет
Комнатушек, похожих на клеть.
В гулких залах веселые люда
Будут редко грустить и болеть...

Так хотелось. Так верилось. И так писалось. Известность к Кедрину пришла в 1932 году после стихотворения «Кукла», от которого в восторг пришел Максим Горький. «Кукла» повествовала о бедной девочке, которая жила в мире нищего уюта, где пьют, дерутся и воруют. Поэт горячо сочувствовал девочке и боялся за ее судьбу:

Неужели и ты
Погрузишься в попойку и в драку,
По намекам поймешь,
Что любовь твоя —
Ходкий товар,
Углем вычернишь брови,
Нацепишь на шею – собаку,
Красный зонтик возьмешь
И пойдешь на Покровский бульвар?..

Ну, а далее Кедрин патетически восклицал: разве для такой жизни – «Надрывался Дзержинский, /Выкашливал легкие Горький,/Десять жизней людских/Отработал Владимир Ильич?..» Нет! У девочки должно быть обязательно счастливое детство: «Мы дадим тебе куклу./ Не плачь!»

Тогда в 30-е годы это звучало. Сейчас, увы, нет. Кедрин ценен совсем другими стихами, лирическими и историческими. Вот стихи о сопернике в любви (стихотворение «Поединок»):

Глаза твои лгать не могут.
Как много огня теперь в них!
А как они были тусклы...
Откуда же он воскрес?
Ах, этот румяный мальчик!
Итак, это мой соперник,
Итак, это мой Мартынов,
Итак, это мой Дантес!..

Нет, Кедрин не предлагал никакой дуэли, никакой роковой развязки, а один гуманизм:

Пешком побреду домой.
И лишь закурю дорогой,
Почуяв на сердце горечь,
Что наша любовь не вышла,
Что этот малыш – не мой.

Или знаменитые строки про бродягу – «Есть у каждого бродяги/ Сундучок воспоминаний...»

И когда вода раздавит
В трюме крепкие бочонки,
Он увидит, погружаясь
В атлантическую тьму:
Тонколицая колдунья,
Большеглазая девчонка
С фотографии грошовой
Улыбается ему.

Об исторических стихах скажем позднее, а пока приведем важные строки Кедрина из его записной книжки: «Поэзия требует полной обнаженности сердца. Скрывая от всех свое главное, невозможно стать поэтом, даже виртуозно овладев поэтической техникой.

Поэзия мстит за себя этим людям. Их стихи полны маленьких изюминок, маленьких находок, но как живой ребенок не может состоять из одних ноготков или губок, так не может живое стихотворение держаться на одних этих изюминках. Стихи не срастаются в живой организм, они рассыпаются, у них нет хребта, они не дышат. Не недочетами формы нужно объяснить этот распад, а изъянами смысла, пороками содержания».

Каков сам Кедрин? Это был человек увлекающийся. Если выбирал тему, то нырял в нее с головой. Любил хорошую бумагу, любил писать черной тушью. Почерк у него был разборчивый, красивый, бисерный. До начала войны вышли его замечательные исторические вещи – «Зодчие» (1938), «Песня про Алену-Старицу» (1939), «Конь» (1940), драма в стихах «Рембрандт» (1940). Другая драма «Параша Жемчугова» так и не была закончена. Грянула война. В 1943 году Кедрин добился направления в армейскую газету «Сокол Родины», хотя по состоянию здоровья к военной службе был непригоден. Вел сатирический отдел под псевдонимом Вася Гашеткин. Что касается лирических стихов, то они были чисто кедринские, без пафоса и ура-патриотизма. К примеру, хрестоматийная «Красота»:

Эти гордые лбы винчианских мадонн
Я встречал не однажды у русских крестьянок...

Войну Кедрин воспринимал сквозь призму истории и культуры: «Война бетховенским пером /Чудовищные ноты пишет»...» Он подбадривал, но это подбадривание выходило печальным:

Засияют окна в каждом доме,
Патефон послышится вдали...
Не печалься: всё вернется – кроме
Тех солдат, что в смертный бой пошли.

Кедрин вернулся с войны живым. У него было множество планов. Надеялся, что жизнь пойдет иная, без страха и напоминаний о 1937 годе. 6 июля 1945 года он пишет приподнятое стихотворение «Приглашение на дачу»: