813

– Ты – возможно, автомобиль – возможно, но я доберусь, – отвечал Люпен.

У него было такое ощущение, будто это не машина его несет, а он несет машину, и будто он преодолевает пространство своими собственными силами, собственной волей. Так сможет ли какое-либо чудо преградить ему путь, раз его силы неистощимы, а воля не имеет границ?

– Я доберусь, потому что должен добраться, – твердил он.

Он думал о человеке, который умрет, если он не доберется вовремя, чтобы спасти его, думал о таинственном Луи де Мальреше, таком обескураживающем со своим упорным молчанием и замкнутым лицом. И в дорожной сутолоке, под сенью деревьев, шум веток которых напоминал ярость разбушевавшихся волн, в смятении мыслей Люпен пытался, однако, выстроить некую версию. И версия мало-помалу вырисовывалась, логичная, невероятная, достоверная, – говорил он себе теперь, когда знал страшную правду о Долорес и смутно угадывал все возможности и гнусные замыслы этого расстроенного ума.

«Ну конечно, это она задумала против Мальреша самую ужасную из своих махинаций. Чего она хотела? Выйти замуж за Пьера Ледюка, которого заставила влюбиться в себя, и стать властительницей маленького королевства, из которого была изгнана. Цель была достижима и ей по силам. Единственное препятствие… я, я, который на протяжении многих недель неустанно преграждал ей путь; я, которого она вновь встречала после каждого преступления, я, чьей проницательности она опасалась, я, кто не успокоился бы до тех пор, пока не обнаружил виновного и не отыскал украденных писем императора…

Ну что ж, раз мне требовался виновный, виновным станет Луи де Мальреш, или, вернее, Леон Массье. Кто такой этот Леон Массье? Знала ли она его до своего замужества? Любила ли его? Это вполне вероятно, но наверняка этого никто не узнает. Зато ясно одно – Долорес поразило сходство ее роста и манер с Леоном Массье, которого она могла добиться, облачаясь, подобно ему, в черное и обзаведясь светлым париком. Она изучила странную жизнь этого одинокого человека, его ночные прогулки, его обычай ходить по улицам и сбивать со следа тех, кто мог следить за ним. Обдумав все это, она в предвидении возможного случая скорее всего посоветовала господину Кессельбаху стереть в регистрационных книгах гражданского состояния имя Долорес, заменив его именем Луи, с тем, чтобы инициалы в точности совпали с инициалами Леона Массье.

Пришло время действовать, и она замыслила свой заговор и осуществила его. Леон Массье проживает на улице Делезман? Она велит своим сообщникам обосноваться на параллельной улице. И сама указывает мне адрес метрдотеля Доминика, направляя меня по следу семерых бандитов, прекрасно зная, что, взяв след, я пойду до конца, то есть не остановлюсь на семерых бандитах, а доберусь до их шефа, человека, который следит за ними и направляет их, до черного человека, до Леона Массье, до Луи де Мальреша.

И действительно, сначала я добираюсь до семерых бандитов. И что дальше? Либо я буду побежден, либо мы уничтожим друг друга, как она надеялась, в тот вечер на улице Винь. Но в любом из этих случаев Долорес избавится от меня.

Однако происходит следующее: это я захватываю семерых бандитов. Долорес убегает с улицы Винь. Я нахожу ее в сарае Старьевщика. Она направляет меня к Леону Массье, то есть к Луи де Мальрешу. Я нахожу у него письма императора, которые она сама туда поместила, и передаю его в руки правосудия, я сообщаю о тайном проходе между двумя сараями, который она сама и велела соорудить, и предоставляю все доказательства, которые она подготовила, я подтверждаю документами, которые подделала она, что подозреваемый присвоил имя Леона Массье и что на самом деле его зовут Луи де Мальреш.

И Луи де Мальреш умрет.

А Долорес де Мальреш, торжествующая, вне всяких подозрений, поскольку виновный найден, освободившаяся от своих прошлых гнусностей и преступлений – ее муж мертв, брат мертв, сестра мертва, обе ее служанки мертвы, Стейнвег мертв, – освобожденная мной от своих сообщников, которых я, связанных, отдал в руки Вебера, освобожденная, наконец, от себя самой, возведя на эшафот невинного, которым она подменила себя, Долорес победоносная, обогащенная миллионами, любимая Пьером Ледюком, станет королевой».

– А-а! – в ярости воскликнул Люпен. – Этот человек не умрет. Клянусь в этом своей головой, он не умрет.

– Осторожно, патрон, – в растерянности произнес Октав, – мы подъезжаем… Это пригород… предместья…

– Какое мне до этого дело?

– Мы можем перевернуться… Мостовая скользкая… нас занесет…

– Тем хуже.

– Осторожней… Там…

– Что?

– Трамвай поворачивает…

– Пускай остановится!

– Сбавьте скорость, патрон.

– Ни за что!

– Но мы пропали…

– Проскочим.

– Не проскочим.

– Вот увидишь.

– А-а! Черт побери…

Грохот… крики… Задев трамвай, машина, отброшенная на изгородь, снесла метров десять досок и в конце концов врезалась в угол откоса.

– Шофер, вы свободны?

Это Люпен, распростертый на траве откоса, окликал проезжавшее такси.