9М. (Этюды о любви, страхе и прочем)

А., которая не стала меня дожидаться моего ответа. Я только успел заметить, как она упорхнула за открытыми белыми дверьми. Вдохнув прохладный воздух, я затушил оставшуюся половину сигареты и последовал обратно внутрь.

К ней уже успел подбежать официант и с услужливой улыбкой мерзковато-бархатистым тоном рассказывал о спецпредложениях бара. Она улыбалась в ответ своей дипломатичной, или скорее великолепно прикрытой вежливостью, высокомерной улыбкой, которую он, да и все остальные, легковерно принимали за симпатию. Со стороны это виднеется лучше, чем когда, такая улыбка направлена непосредственно на тебя. Пробежав пару раз по меню, она приняла позу очаровательной нерешительности, но все-таки сделала свой выбор с извиняющейся ухмылкой, за то, что все его увещевания так и не нашли у нее отклика. Официант понимающе кивнул и довольный отправился сторону бара выполнять заказ.

– Я все-таки заказала нам шампанского. Надеюсь, ты не против, – обратилась ко мне Т, как только я уселся на место.

– Все-таки ты решила что-то отметить?

– Не совсем. У меня родился тост. А хороший тост должен быть приправлен подходящим напитком. Иначе никакой магии не случится.

– Это – как со свечами на праздничном торте?

– Скорее, как с пустой бутылкой.

– Эмм… а что можно делать с пустой бутылкой?

– Когда допиваешь бутылку в компании, тот, кому достаются в бокал последние капли, должен загадать желание, задунуть его в горлышко и сразу же закрыть ее пробкой. Тогда желание должно исполниться.

– И как? Работает?

– Если бы работало – я бы тут сейчас не сидела. Но зато это дает некоторое оправдание каждой выпитой бутылке. То же самое и с тостами. Пить ради чего-то хорошего всяко лучше, чем просто так. В принципе, как и делать все остальное в этой жизни.

Это уже прозвучало, как достойный тост. Официант с заметной прохладной миной на лице принес нам два бокала холодного шампанского. А. не стала играть с ним и ограничилась лаконичным «Спасибо». Без лишних любезностей в ответ он поспешил удалиться. А. подняла свой бокал.

– Я хотела бы выпить за искусство. Не за тот широкий ширпотреб, который является уничтожителем свободного времени. А за то, что является отражением личных чувств и надежд, за то, что является производным от страданий, чаяний и любви отдельных людей и находит отклик в сердцах других. За квинтэссенцию мироздания, за тонкую изящную копию, отражающую всю суть жизни, освобожденную от каждодневной рутины, свободную от стереотипов, заклейменности и шаблонов. За то, ради чего стоит жить!

Мы стукнулись бокалами. А. произнесла свой тост с торжественной помпой довольно громко. Пара за соседним столиком услышала его, и даже многозначительно переглянулась, поджав губы в уважительной гримасе, удостоверившись, что они выбрали это место для своего дежурного свидания не зря.

Больше в этот вечер А. ничего заказывать не стала. Удовлетворенно произнеся свою маленькую речь, она вальяжно откинулась на стуле, и в пол-уха продолжила слушать мои истории, лениво пригубливая из фужера и поглядывая на обывателей в баре. Смотреть было особенно не на что: представители бизнеса, достигнув своего лимита на алкоголь, один за одним вяло отправлялись в сторону лифта. Богема, рассказав все-все накопленные за короткий промежуток времени сплетни, и оставшись с необходимостью искать новые темы для оживленных разговоров, была вынуждена покинуть заведение. Искоса наблюдаемая нами весь вечер пара, выполнив все необходимые романтические ритуалы и заблаговременно вызвав такси ко входу, также освободила столик. А. осталась без интересных объектов для наблюдения. И, что еще хуже без публики, которая могла бы смотреть на нее.

Она устало посмотрела на меня, дав понять, что и нам пора идти. Я расплатился, но чаевых оставлять не стал, очень мне не понравилась эта вылощенный официант. Пока мы спускались с тринадцатого этажа, А. страстно поцеловала меня. Не знаю, настолько ли я ей понравился я, или вся атмосфера вечера располагала к этому, или страстные поцелуи в кабине лифта – классический элемент программы. Впрочем, это совершенно не важно. Как и то, что она во время поцелуя смотрела на свое отражение в зеркале на стенке.

У входа уже поджидала желтая машина. А., еще раз затяжно поцеловав меня на прощание, нырнула в такси, без лишних прощаний. Я же, признаться, немного разочарованный, вытирая следы помады на своем лице, вызвал себе другую машину.