А мама дома?

Тут, по крайней мере, все выглядело как раньше: рябины, теперь уже совсем голые, песочница… Даже фонарный столб, который Анна тогда не заметила, – Макс залезал на него, когда они играли в пиратов. Анна стояла и долго на все это глядела: «Даже если ты когда-то тут играл, это не значит, что тут по-прежнему все твое».

Она остро ощутила, что в спину ей дует ветер, а ноги окоченели. «Да, все закончилось», – подумала Анна, не совсем понимая, что имеет в виду, развернулась и быстро пошла обратно – англичанка в тонком твидовом пальто. Так похолодало, словно собирался пойти снег. На Королевской аллее Анна поймала такси и попросила шофера отвезти ее в контору Конрада.

Еврейское управление по восстановлению прав собственности располагалось в новом здании недалеко от бульвара Курфюрстендамм. Двое служащих, американец и немец, возвышались над стопками бланков и брошюр, в которых объяснялось, как подать заявление на компенсацию, если тебя ограбили нацисты – забрали все, включая самое необходимое. Несколько человек сидели вдоль стен, ожидая вызова. Тут же висел план здания с названиями разных отделов и указателями.

Анна обратила внимание, что имя Конрада здесь произносят с уважением, и, только войдя в лифт, вспомнила о его секретарше: «Иисусе, ведь она, наверное, тут! Что я должна говорить?.. – Ей представилось гоготание целой стаи девиц. – Я даже не пойму, которая из них ”та самая“!» Но когда Анна открыла дверь в приемную кабинета Конрада, там была только одна девушка. Она сидела за пишущей машинкой и разговаривала с человеком в поношенном пальто. Когда вошла Анна, девушка, казалось, испытала облегчение.

– Guten Tag[22], – поздоровалась секретарша и деловито кивнула головой, как в Германии умеют даже женщины. – Чем могу вам помочь?

Девушка была всего на несколько лет старше Анны, худенькая, несколько утомленная ожиданием замужества, с обычным, но не лишенным приятности лицом. Это и есть грозная мамина соперница? Анна представилась и тут же поняла: да, так и есть. Девушка смутилась и сказала натянутым тоном:

– Наверное, я с вами разговаривала по телефону какое-то время назад? – И добавила: – Я рада, что вашей маме лучше. Доктор Рабин очень переживал.

Оказалось, что Конрад еще не вернулся.

– Его неожиданно вызвали на встречу, – сообщила девушка, видимо, искренне так полагая.

Анна, невзирая на неудобства, устроилась ждать, а девушка снова обратилась к старику в пальто.

До этого Анна ни разу не была в конторе у Конрада. И пока старик бормотал – кажется, перечислял длинный список имен, – она разглядывала шкафы, тянувшиеся вдоль стен до самого потолка («Абрахам, Коэн, Леви, Цукерман…» – гласили таблички на ящичках), и стопки писем на столе секретарши. Из-за соседней полуоткрытой двери доносился стук пишущей машинки.

– Я знаю, – говорила девушка с легким берлинским акцентом. – Но в этом, право, нет необходимости. Сегодня утром вы сообщили доктору Рабину эту информацию.

Озадаченный старик продолжал настаивать. Он держал огромный коричневый конверт и что-то там нащупывал трясущейся рукой.

– Тут дело в душе, понимаете, – говорил он. – Имена – ну да… Это только имена, так ведь? Имя, возраст, последний адрес… На это стоит взглянуть, я думаю…

Он сбился с мысли. Анна увидела в его костлявой морщинистой руке пачку старых фотографий.

– Тут лица, – сказал старик. – Не видя лиц, ничего не поймешь. – Он, не дожидаясь приглашения, положил фотографии на стол, в беспорядочную груду карандашей и бумаг.

Девушка слегка отклонилась.

– Мой двоюродный брат Самуил, – указал старик на фотографию. – Он был электриком на почте. Тридцать шесть лет. Последний известный мне адрес – Треблинка. Брат моей жены, Арнольд, тридцать два года. Моя племянница Мирьям и ее брат Альфред…

– Я знаю, господин Бирнбаум. – Девушка, очевидно, теряла терпение. – Но, уверяю вас, в этом нет никакой необходимости. Если мы получаем нужную информацию в нужной форме, проблем с компенсацией не возникает. – Девушка протянула было руку к фотографиям, чтобы вернуть их старику, но не осмелилась. – У нас есть все, что требуется. И мы будем с этим работать.

Она, безусловно, любила порядок.

Старик взглянул на нее усталым взглядом:

– Господин, с которым мы общались сегодня утром…

– Его сейчас нет, – перебила девушка.

Но старик продолжил:

– Мне кажется, он поймет. Пожалуйста… – Он дотронулся до одной из фотографий: – Мне бы хотелось, чтобы он посмотрел…

Девушка колебалась, но потом, возможно вспомнив об Анне, собрала фотографии в стопку.

– Я положу их на стол доктору Рабину, – пообещала она.

Старик наблюдал, как она открыла дверь во внутреннюю комнату и унесла туда фотографии.

– Однако в этом, право, нет никакой необходимости, – повторила она, вернувшись. Было видно, что она расстроилась.

Но на лице старика появилась кривоватая улыбка.

– Спасибо. Мне теперь будет легче. – Ему до сих пор казалось, что он плохо объяснил. – Это все, что я могу сделать, – пробормотал он, – чтобы на них посмотрели…

Старик засунул пустой конверт за пазуху и, шаркая ногами, вышел.

Девушка взглянула на Анну.