А земля пребывает вовеки

На эти вопросы епископ ответил словами апостола Павла: «Несть же власть, яже не от Бога». Иная власть – как Его милость и благословение, другая – испытание веры или наказание за грехи. Церковь направляет свой гнев и осуждение не на видимое воплощение власти, а на зло, породившее её, на грех, вдохновляющий носителя власти. Человек злой – слепое орудие дьявола, и часто настолько слепое, что и не видит, куда идёт, а идёт он к своей собственной гибели.

– Довольно! – прикрикнула Варвара на епископа. – Вы не в семинарии.

– Простите, – произнёс епископ смиренно и поклонился.

Его тон, поклон, его «простите» вызвали в сидящих за столом неопределённое смущение. Воцарилось молчание.

Варвара склонилась над столом, разбирая бумаги в «деле» – доносы на епископа. Голос епископа напомнил ей чем-то покойную мать. Она мрачно читала пункты обвинения по доносам. Они были многочисленны. Епископ прежде получал большое жалованье, непомерно большое, по мнению Варвары, за такой труд, как бормотанье молитв в прекрасном здании собора. Но в расследовании было помечено, что все его деньги шли на дела милосердия. Далее отмечалось: пьянство, пирушки, игра в карты, нескромная личная жизнь в среде духовенства, но сам епископ, как показало расследование, вёл строго аскетический образ жизни. Но всё же на этом возможно было строить обвинение.

Знал ли епископ, что под сенью его молитв, близ церкви, получая жалованье из денег народа, некоторые лица из соборного духовенства вели недостойную, распушенную жизнь?

– Да, знал, скорбел об этом и молился. Но, слава Богу, церковь очищается от недостойных: некий дьякон покинул церковь, чтоб жить коммунистом, другой же дьякон, повинный единственно в грехе пьянства, убит был в самом соборе одним из членов вашего правительства. Зло понемногу выкорчёвывается, церковь очищается от недостойных сынов самим вашим правительством.

Варвара начинала сердиться, но бумаги перед нею подтверждали всё сказанное: у епископа не было никакого личного имущества – ни движимого, ни недвижимого. Подтверждался также и факт его широкой благотворительности. Его деятельность вне собора заключалась в посещении тюрем, больниц и приютов. Приходилось вести обвинение исключительно на почве религиозных вопросов.

Он, епископ, своей церковной деятельностью и проповедью вводил в заблуждение несчастный, угнетённый простой народ. Пользуясь неграмотностью масс, он одурманивал их опиумом веры.

При этих словах Варвары епископ вдруг переменился: он заговорил громко и властно. Он никого не обманывал: Бог существует. Он, епископ, отдал всю свою жизнь и всю свою мысль единственно размышлению и рассуждению над этим, и вот, стоя уже у конца пути, он подтверждает: Бог существует – и да слышат все эти слова! Во все дни своей жизни, наблюдая человека, он свидетельствует: н е т человека без веры, н е т души, не желающей Бога – в своём индивидуальном смысле, – и дело церкви указывать путь…

– Это интересно, – с насмешкой перебила Варвара. – А вот мы отрицаем всякого бога и уверены, что он вообще не существует.

– Отрицать можно лишь то, что существует. Несуществующее не вызывает отрицания.

Эта мысль на миг озадачила Варвару. Занятая материальными проблемами, она не была искушена в философии. Гм… отрицать можно только то, что существует. Но она не позволяла себе подобных размышлений.

– Так, но поскольку вы лишний и вредный элемент в нашем строе, как бы вы лично отнеслись к осуждению и наказанию?

– За веру готов принять радостно всякое земное страдание.

– С покорностью? – с насмешкой спросила Варвара. – Но что вы думаете о нас?

– Ваша власть – орудие Всевышнего, бич в Его руке.

– Замечательно. Ну а что бы вы сказали, если бы вас приговорили к высшей мере наказания?

– К смерти? Смерть не приводит христианина в отчаяние. Это не конец его духовной жизни, она лишь открывает новый мир. А гонения бывали и раньше. Это не уничтожило веры.

– Выходит, вас и убить невозможно, – усмехнулась Варвара. – Отойдите в сторону.

За столом тихо переговаривались. Варвара просматривала бумаги о поведении епископа во время революции. Церковное имущество отдал без возражений. «Что ж, – заключила она, – он стар и слаб, да и безвреден, как видно. Отпустим пока на свободу, под наблюдение».

Епископ был отпущен. Тихо всхлипывая от радости, группа сопровождавших его верующих окружила его и увела из суда.

Дьякон Анатолий во всё время суда над епископом сидел неподвижно, опустив глаза. Оправдание епископа он встретил неожиданно громким радостным вздохом. Варвара отметила это.

Следующим был вызван Фома Камков.

Тяжёлым шагом пошёл он к платформе. Узнав Варвару на председательском месте, он сплюнул в сторону и растёр ногой. Затем он стал напротив своих судей, стал твёрдо, словно врастая в пол. Тучный, огромный, тяжёлый и тёмный, он стоял, глядя на Варвару злыми, желчными глазами. Однако лицо его не выражало страха. Революция всё отняла у него: и дом, и ломбард, и деньги, и лавку. Лишённый богатства, он не боялся никаких встреч ни с какой властью.