a519320070554f13d17632a2d6377c88

С эволюционной точки зрения это кажется странным. Любой вид борется за своё выжи­вание — хоть суслики, хоть гиены, хоть мы с вами. Почему же тогда внутри этого вида животные находятся в борьбе — сорятся, дерутся, а то и вовсе убивают друг друга? Вроде бы нелогично.

И вот именно Конрад Лоренц показал, что логика в этом есть, причём именно эволю­ционная. Представьте себе на секунду, что представители своего вида не испытывали бы агрессии в отношении сородичей. Это привело бы к тому, что все они жили мирно и счастливо... И в одном месте.

Собственно, в этом всё дело: конфликты внутри групп животных — это способ выталкивания представителей своего вида на новые территории, а то и вовсе в ареалы обитания.

Чем больше территорий и ареалов обита­ния освоит вид, тем больше вероятность, что он выживет в случае природных катаклизмов, изменения климата, в борьбе с естественными врагами и т. д., и т. п.

Кроме того, новые ареалы обитания обучат представителей вида новым адаптивным стратегиям, толкнут эволюцию дальше, что тоже неплохо. Вот пандам, например, явно недостаёт внутривидовой агрессии — посели­лись локально, в питании прихотливы, а как результат — угроза вымирания.

Мы с вами, в отличие от панд, освоили всю планету и прыгнули в космос. Мы един­ственные животные, которые живут на всех континентах, включая Антарктиду. А ещё мы очень разные — и внешне, и даже физио­логически (у каждой расы, этноса, народа свои особенности).

Так что внутривидовой агрессии у нас с вами, в отличие от тех же милых панд, предостаточно.

И история человечества — начиная с «вифле­емских младенцев» и заканчивая Освенцимом и Хиросимой — не даст соврать.

Как показал Конрад Лоренц, внутривидовая агрессия является инстинктивной реак­цией, которая автоматически возникает у каждого из нас, когда мы сталкиваемся с представителем своего вида.

Мы этого бурлящего в себе негодования при встрече с «родичами», конечно, не заме­чаем и не осознаём (привычное и естествен­ное для нас дело!). Но она, поверьте, идёт впереди нас, причём воинственным строевым шагом.

Как только другой человек нарушает наше личностное пространство, мы тут же напря­гаемся. Замечали?.. Возможно, вы даже слышали об этом феномене — «личностное пространство».

«Личностное пространство» — это ваша зона психологического комфорта при взаи­модействии с другими людьми. Личностное пространство подвижно и зависит от ряда обстоятельств[19]. Но почему вообще такой эффект возникает?

Внутривидовая агрессия... Она вспыхивает в нас инстинктивно и не даёт сближаться.

Мы находим этому своему поведению тысячи «разумных» объяснений, включая социофобию, но на самом деле всё очень просто — инстинкт.

Так что, хоть мы и «блуждаем» (по большей части) в облаках своих социальных игр, в действительной социальной реальности мы тоже реально присутствуем и напряжение испытываем настоящее.

С другой стороны, дефолт-система нашего мозга всё-таки уже существенно перестрои­лась. Теперь это не простой подсчёт погла­живаний и ударов, а сложные интеллектуаль­ные конструкции — образы «других людей» в наших головах и развёрнутые нарративы на все случаи жизни.

ЗАРАЗИТЕЛЬНОСТЬ ЗЕВОТЫ

Выдающийся приматолог Франс де Валь и его коллега Мэтью Кэмпбелл провели весьма забавное исследование своих подопечных в Национальном центре исследования приматов Роберта Йеркса Университета Эмори.

Они изучали заразность зевоты. «Заразна», конечно, не только зевота, но и улыбка или, напротив, хмурое выражение лица, но зевота более заметна, поэтому именно её и используют для того, чтобы разобраться в механизмах эмпатии.

Суть эксперимента состояла в следующем: обезь­яне показывали несколько десятисекундных роликов с зевающими шимпанзе. Просмотр зевоты действительно приводил к заражению, но инте­ресно другое: шимпанзе-телезрительницы зевали в два раза чаще, если в ролике зевала обезьяна из их группы, нежели чужак.

То есть зевота не только передаётся от одного животного другому, она передаётся в два раза лучше, если рядом зевает знакомое животное.

И какой же вывод тут напрашивается?

Во-первых, надо учесть, что за зевоту (это мы знаем благодаря исследованиям нейрофи­зиологов) отвечают зеркальные нейроны. Полу­чается, что они обладают некой избирательно­стью — на поведение знакомых людей наши зеркальные нейроны реагируют интенсивнее, чем на поведение тех, кого мы едва знаем.