Аборигены, кенгуру и лайнеры

С 1941 года в Умба-Кумбе изменилось многое. Теперь все туземные женщины носили платья вместо грязных мешков и мужского нижнего белья. Даже девочки бегали в платьях. Почти все мужчины были одеты в шорты цвета хаки, а некоторые носили и рубашки. В 1938 году многие из них имели только традиционную набедренную повязку либо сдерживаемый поясом кусок хлопчатобумажной ткани или мешковины шириной десять сантиметров. В 1941 году это одеяние было заменено полоской светло-голубого или красного материала, который закреплялся сбоку кнопками и выглядел как купальные трусики. Теперь же в обиход вошли шорты цвета хаки, привезенные на остров солдатами.

С обособленностью женщин было полностью покончено, и они без малейшего стеснения находились среди мужчин в поселении и в лагере аборигенов. Некоторые семьи жили теперь в хижинах, другие же по-прежнему предпочитали спать под открытым небом, у лагерного костра. Аборигены не рассматривали уже жизнь в поселении или на миссионерской станции как нечто временное, а жизнь в буше как нормальную. С этим было связано и их новое отношение к традиционным локальным группам. Если некоторые пожилые аборигены еще соотносили себя с тотемом — юго-восточным ветром и, следовательно, считали себя людьми «талимбо», а другие, соотнесенные с тотемом — северо-западным ветром, были люди «бара», то молодые точно не знали, к какой локальной и тотемной группе они относились. Эта принадлежность уже ничего не решала; теперь имело значение, к кому относиться — к людям миссии или к людям Умба-Кумбы.

Поселение Умба-Кумба производило впечатление благоустроенного. Кора бумажного дерева была еще по-прежнему наиболее распространенным материалом для покрытия хижин, но некоторые здания сверкали крышами из оцинкованной гофрированной жести. Твердый пол стал обычным явлением, а главное здание имело солидные стены высотой примерно до бедер человека. Была комната, в которой спали школьники, комната для школьных занятий, склад для хранения продуктов и различные служебные помещения. С тех пор как я был здесь в последний раз, главное здание расширили на несколько комнат.

В 1941 году воду черпали из находящегося за домом колодца. Я хорошо помнил этот колодец, потому что в 1941 году, помогая его бетонировать, я выцарапал на память потомкам имена жены, сына и свое собственное. Колодец еще существовал, но им уже не пользовались, так как воду теперь брали из пруда, образовавшегося после постройки плотины, расположенной примерно за километр от поселения.

Как только я прибыл в поселение, мне бросилось в глаза множество детей школьного возраста. Я был для них совершенно чужой. Когда в 1941 году я покинул остров, они еще не родились или были младенцами. Также и в лагере почти каждая женщина кормила грудью младенца или носила двух-, трехлетнего ребенка в своего рода переднике, переброшенном через плечо. Это было следствием природной плодовитости жителей Грут-Айленда и проведенных в последние шесть-семь лет мероприятий по снижению детской смертности. Здесь, во всяком случае, казалось, что будущее аборигенов обеспечено!

Положение Фреда Грея за прошедшие годы значительно изменилось. Когда он был независимым человеком и ему постоянно угрожало предписание о выезде, он вынашивал грандиозные планы, касающиеся поселения, и был полон решимости провести их в жизнь, несмотря на сопротивление миссии. Служащие летной станции всегда относились к нему благожелательно, и из этого источника он черпал наличные деньги. Это было особенно важно в начале деятельности Грея, когда временами на его банковском счете было пусто. Однако в конце концов он понял, что его скромное финансовое положение никак не соответствует обширным планам — невыполнимым как бы они ни были хороши. Фред Грей должен был обеспечить себе официальное признание и поддержку. Признание он получил еще до 1941 года, а во время войны его положение упрочилось, потому что он оказался очень полезным для расположенных на острове воинских частей. Позднее он стал получать за каждого ребенка до четырнадцати лет, проживавшего в поселении, еженедельно по пяти шиллингов, и, кроме того, ему была предоставлена правительственная субсидия. К 1948 году Фред Грей полностью потерял независимость. Свои прежние планы он отставил на задний план.

Пока по другую сторону Лагуны Литла существовала летная станция, Грей совершенно не зависел от миссии на юго-западе острова и имел возможность постоянно получать все необходимое и почту с гидропланами или благодаря доброжелательному отношению служащих станции с пароходом, который доставлял на станцию припасы на полгода. Но когда станция была закрыта, Фред Грей связывался с внешним миром только через миссию. И вот в 1948 году произошло то, против чего он боролся все это время: миссия получила возможность прибрать к рукам организованное им поселение. Много лет велись переговоры об условиях и цене, и в конце концов в 1957 году Фред Грей покинул Грут-Айленд и его Умба-Кумба стала филиалом миссии на реке Ангургва.