Абсолютное оружие

– Барталер? – переспросил монах. – А, вы про старого Отто, портного! Так он, добрый господин, теперь в Равенсбурге живет.

– Это, наверное, отец, – ответил Бартольд. – А мне нужен Ганс Барталер, его сын.

– Ганс… Конечно! – Монах закивал, а потом озадаченно посмотрел на Бартольда. – Но вы точно ищете именно его?

– Совершенно точно. Можете подсказать дорогу?

– Вы найдете Ганса в соборе, – ответил монах. – Идемте, я и сам туда направляюсь.

Шагая следом за монахом, Бартольд гадал, не закралась ли в его данные ошибка. Тот Барталер, которого он разыскивал, был отнюдь не священником, а наемным солдатом, сражавшимся в разных уголках Европы. Такого человека в собор не заманишь, если только (Бартольд внутренне содрогнулся) Барталер не ударился в религию, а в записи это не попало.

«Только не это, – горячо взмолился Бартольд. – Тогда все зря».

– Вот мы и пришли, добрый господин, – сказал монах, останавливаясь возле головокружительно высокого здания. – А вот и Ганс Барталер.

Бартольд взглянул. На ступенях собора сидел мужчина в лохмотьях. Перед ним валялась бесформенная старая шляпа, а в ней поблескивали два медяка и лежала хлебная корка.

– Нищий, – брезгливо проворчал Бартольд.

И все же…

Он присмотрелся: бессмысленный взгляд, отвисшая челюсть, кривящиеся губы.

– Такая жалость, – вздохнул монах. – Ганса Барталера шведы ранили в голову в сражении при Фербеллине, он так и не оправился, бедняга.

Бартольд кивнул, оглядывая пустую площадь перед собором и безлюдные улицы.

– А где все?

– Добрый господин, вы разве не знаете? Все, кроме нас с ним, бежали из Кенигсберга. Чума!

Содрогнувшись, Бартольд помчался по пустым улицам назад, к своему флипперу и своим антибиотикам, подальше отсюда – в любой другой год.

С тяжелой душой и скверным предчувствием Бартольд погрузился еще дальше в прошлое – на этот раз в Лондон 1595-го. В таверне «Маленький вепрь» рядом с Хартфордским крестом он справился о Томасе Бартале.

– А зачем вам надобен Барталь? – спросил трактирщик на таком ужасном английском, что Бартольд едва его понял.

– У меня к нему дело, – ответил Эверетт на усвоенном после гипнокурса староанглийском.

– Да неужели? – Трактирщик внимательно осмотрел его роскошный наряд.

Шумную таверну с низким потолком освещали только две никудышные сальные свечки. Завсегдатаи (с виду совершеннейшая голытьба) собрались вокруг Бартольда и теперь наступали на него с оловянными кру́жками в руках, хотя Бартольд заметил, что среди лохмотьев поблескивает и кое-что поострее.

– Доносчик, значит?

– И что, так его и растак, доносчику здесь надобно?

– Может, голова ему тяжела?

– Это уж точно, раз посмел заявиться сюда в одиночку.

– Да еще выспрашивает о бедолаге Томе Бартале не у кого-нибудь, а у нас!

– Уж мы-то ему, братия, подмогнем!

– Да, еще как подмогнем!

На глазах ухмыляющегося трактирщика оборванцы, размахивая кружками, словно молотками, оттеснили Бартольда от окон в свинцовых перелетах и приперли к стенке. Только тут он наконец понял, какую угрозу для него представляет эта толпа разнузданных негодяев.

– Никакой я не доносчик! – воскликнул Эверетт.

– Да черта с два! – Толпа напирала, тяжелая кружка ударила в дубовую стену возле его головы.

Неожиданно Бартольда осенило, и он сдернул украшенную пером шляпу:

– Взгляните на меня!

Оборванцы замерли и уставились на него, разинув рты от изумления.

– Дак это ж Том Барталь как он есть! – воскликнул один.

– Но Том никогда не говорил, что у него есть брат, – возразил другой.

– Мы близнецы, – торопливо пояснил Бартольд, – нас разлучили сразу после рождения. Я рос в Нормандии, Аквитании и Корнуолле. И только месяц назад узнал, что у меня есть брат-близнец. Хочу с ним встретиться.

Для англичан из шестнадцатого века это была вполне правдоподобная история, да и сходство бросалось в глаза. Бартольда усадили за стол и поставили перед ним кружку с элем.

– Опоздал ты, малой, – сказал какой-то древний одноглазый попрошайка. – Том был ладный да смекалистый конский тать…

Бартольд понял, что речь идет о конокрадстве.

– …но повязали его в Эйлсбери, судили, изверги, и признали виновным. Не свезло.

– И каково наказание? – спросил Бартольд.

– Суровое, – отозвался коренастый громила. – Вздернут Тома сегодня у Чертовкиной могилы!

Бартольд на мгновение замер, а потом спросил:

– А мы с братом действительно похожи как две капли воды?

– Истинно так! – воскликнул трактирщик. – Диво дивное! И личина, и рост, и сложенье – все то же!

Остальные закивали. И Бартольд, почуяв успех, решил рискнуть по-крупному. Ему позарез необходим был Том Барталь!

– Послушайте, братия, – сказал он. – Ни доносчики вам не по нраву, ни лондонские законы, так? Во Франции меня считают богачом. Хотите отправиться туда со мной и жить по-баронски? Спокойно – я так и знал, что хотите. Это можно устроить. При условии, что и брата прихватим.

– Но как? – поинтересовался дюжий лудильщик. – Его ж нонче вздернут!

– Вы разве не мужчины? – повысил голос Бартольд. – Разве оружия у вас нет? Неужели вы не осмелитесь броситься в схватку ради богатства и сытой жизни?

Толпа разразилась одобрительными выкриками.