Адептка, какого тлена?

Проговорились с братцем лишь о големе, которого видели на улице несколько дней назад. Он напал на двух магов: девушку с парнем. Те отбивались как могли, но удалось ли им победить – нам с хомячелло неизвестно. Мы удрали раньше.

Раскрывать еще какие-то детали не хотелось. Ведь если отец не отправил нас искать помощи у стражей – значит, им не доверял. И нам тоже не стоит.

– И почему ты решил, что это тот же самый голем, который похитил некроманта? – прищурившись, спросил страж.

– Может, и другой, но машинное масло у него уж больно похожее. И оно не то, какое обычно используют для приграничных исполинов, – веско ответил братец.

– А какое? – спросил страж и подался вперед, чуть наклонившись над хомячелло. Мик как раз сидел на столе перед пустой тарелкой от пирожков, и тень закона в лице рассветного нависла над братцем.

Старшенький даже впечатлился. Да так, что перестал чесать лапой ухо.

– Более жидкое и не пахнет почти, – ненадолго задумавшись, отозвался хомячелло. – Оно все в камень впиталось. Я только по вкусу и понял, что это машинная смазка.

– Поэтому эксперты ее, похоже, и не заметили… – откинувшись на стул, задумчиво протянул Хард и побарабанил пальцами по дереву столешницы.

– Просто они не знали, что нужно искать, – заключил Мик и продолжил чесаться.

– А знаете, что еще было общего у этих големов? – выдохнула я.

– Эм? – Хард приподнял бровь.

– Их движения. Голем на площади и тот, что похитил Лоринса Брохмура. Они оба двигались странно. Один – словно им никто не управлял, второй – с запредельной скоростью.

– А поподробнее? – насторожился Хард. – Как это «никто не управлял»?

– Да у него удары были как у профессионального бойца! – в сердцах выпалил Мик, которому от этой махины больше всего и досталось. – Големы, конечно, могут многие атаки проводить не хуже людей, но есть предел, за который ни один из истуканов, даже самых мелких и юрких, переступить не может. А вот тот железный – с легкостью перешагнул.

И братец от злости ударил одной лапой, сжатой в кулак, по раскрытой пятерне второй. Хард же, в отличие от эмоционального хомяка, был абсолютно невозмутим. Я бы даже сказала – подозрительно невозмутим.

– О чем ты сейчас подумал?! – требовательно спросила я.

– Ersis? – с легким удивлением ответил Хард.

«Нет, точно надо взять в библиотеке словарь! И побольше, – была первая моя мысль на его ответ. – Чтобы дать им хорошенько по темечку одному рассветному. Ибо достал!»

– Нет, не «ерсис»! – ответила я и решительно отодвинула кружку с тарелкой на край стола, так чтобы в крайнем случае вытрясать информацию из одного рассветного было сподручнее. Плевать, что он сильнее, быстрее, опытнее и вообще много чего «-ее» меня. Зато я злее! Меня достали эти недомолвки и тайны! Я просто хочу спасти родителей. И если для этого нужно разыскать создателей этих странных големов-бандитов, то я это сделаю! – Или ты сейчас в ответ делишься со мной тем, что знаешь, или дальше разнюхивай все один!

И сжала пальцы так сильно, что ногти врезались в ладонь, оставляя на ней алые лунки-полумесяцы. Удар сердца. Второй. Оглушительная тишина среди вечернего гомона таверны. Наши взгляды, острые, как клинки. И… мозолистая прохладная мужская рука, что легла поверх моего полыхавшего жаром боли кулака.

– Одри… – выдохнул рассветный, желая меня успокоить и будто не зная, что лучшее успокоительное для девушки, дошедшей до ручки, – это скандал!

– Хватит держать меня…

– За руку? – уточнил страж.

– За дуру! – выпалила я в сердцах.

Хотела еще добавить пару ласковых о том, как мне все одемонело, даже воздуха в грудь набрала, но не успела. Хард перебил меня.

– Ты права, – выдохнул он.

Ну вот нельзя же так! С козырей. Я только настроилась на конструктивную ссору, а этот… Р-р-рассветный взял и все испортил! «Ты права» – и все тут! Да приличный мужчина признает свои ошибки только под пытками. Спустя время. А чтобы он согласился с тем, что ты добрая, милая и кроткая, иногда ему приходится хорошенько врезать! Мику вот – так точно.

– Ты почему такой неправильный?! – с досады выпалила я. – С тобой даже не поскандалишь нормально.

– А тебе очень хочется? – уточнил Хард на полном серьезе, так и не отпустив моей руки.

– В первую очередь мне хочется знать правду, – выдохнула я, к собственному удивлению, остывая. Нет, я не успокоилась окончательно: злость, досада, раздражение все еще остались во мне. Но они бурлили где-то там, под колпаком, которым их накрыл разум.

– Но у меня ее нет, – ответил рассветный и, пока я вновь не вышла из себя, поспешил пояснить: – Есть только предположения. Ты спросила, о чем я подумал. Так вот, я попытался представить, где бы можно было опробовать големов в деле. Ведь создать матрицу – это одно, а проверить, как все работает в различных ситуациях, – другое.

– И где же? – нетерпеливо уточнила я и, не отдавая себя отчета, дернула рукой. Удивительно, но пальцы выскользнули легко из мужской ладони. И им сразу стало как-то зябко, что ли…