Адептка, какого тлена?

Хотя наверняка это оттого, что просто вечерело, а из окошка, рядом с которым мы сидели в углу, начало сквозить. Да. Именно так. И один рассветный тут абсолютно ни при чем!

– Там, куда стража предпочитает лишний раз не соваться, и там, где есть люди.

– А люди-то зачем? – спросил хомячелло, ради этого даже переставший жевать.

Надо сказать, что во время нашей так и не состоявшейся с рассветным ссоры братец проводил время весьма нажористо. Мик активно подбирал остатки крошек с тарелки и слушал при этом наш разговор.

«А ведь еще совсем недавно братца волновала больше его фигура, чем сытная еда. А сейчас Мик становится запасливым, как… настоящий хомяк», – промелькнула мысль. Но додумать я ее не успела. Хард произнес:

– Потому что самые нестандартные обстоятельства могут случиться только по вине или при участии человека. Все остальное можно просчитать и скорректировать.

Мне показалось, что он при этом тщательно подбирал слова для фразы.

– У нас в срединных землях говорят проще, – со знанием дела произнес братец, облизывая масленый коготок. – Против дурости нет премудрости. Но в целом ты, рассветный, прав. Ни один фантом не натаскает так, как реальный противник.

– Проще всего такого найти в трущобах… – предположила я, памятуя, что отец как-то говорил, что в кварталах бедняков царят свои законы и туда стража предпочитает лишний раз не соваться.

– Значит, завтра туда и отправимся, – решил за всех Хард и вопросительно посмотрел на меня.

М-да… Как-то подзабыла, что в глазах рассветного я как раз отлично знаю те самые законы местных улиц и вообще замечательно ориентируюсь там, где правосудие не просто слепо, но еще и сидит в углу, связано и с кляпом во рту.

– Угу, – мрачно отозвалась я и попыталась свернуть тему на вещи не столь далекие и глобальные: – Но пока у нас есть сегодня и зверская усталость.

– Да, – потянувшись и зевнув, разом отозвался братец. – Так что нужно ехать.

«Жалко только, что нельзя», – мысленно закончила я за братца, подсчитав, что оставшихся у меня денег хватит как раз, чтобы заплатить за свою часть прошмыгушек и взвар. А на извозчика – уже нет. Так что придется добираться пешком.

Но едва я потянулась к сумке, как Хард сунул в ладонь подавальщицы монеты. Ровно стоимость нашего ужина.

– Плачу я, – отозвался рассветный. И хотя произнес он все правильно, но меня не покидало ощущение, что ударение прозвучало на первый слог.

– Тогда это на чай. – Я положила на стол одну мелкую медную монетку, обращаясь к подавальщице.

Девушка проворно забрала ее, а также пустые кружки и тарелку. А я неожиданно удостоилась вопроса Харда:

– Зачем?

– Что «зачем»? – уточнила я и тут неожиданно для самой себя икнула.

– Зачем ты оставляешь лишние деньги?

– Ну, так… Ик… Принято… – Я пожала плечами и попыталась справиться с икотой, задержав дыхание.

Но, увы, ни это, ни затыкание носа, чтобы выровнять давление в ушах, ни массаж сонной артерии пальцами не помогли. А заклинаний против этой напасти не было. Вот сложнейшие матрицы щитов, атакующие плетения великие умы магии создали, а с банальной проблемой организма не справился ни один!

Спустя недолгое время под мое неудержимое икание выяснилось, что жителей срединных земель разделяет не только языковой, но и культурный барьер. У нас, например, обычное дело оставить пару монеток как благодарность за обслуживание, на родине же Харда это было не просто не принято, но и считалось оскорбительным.

Да и в целом в Рассветных землях, как оказалось, было не принято что-то кому-то дарить просто так. Лишь самым близким людям. А дать что-то чужому человеку – все равно что кинуть подачку, намекнуть, что он не способен самостоятельно себя обеспечить всем необходимым.

– То есть если в Рассветных землях… Ик… Оставить на чай… Ик… Это будет означать… Ик… Что подавальщик плохо работает и вряд ли в состоянии… Ик… Обеспечить себя своим трудом? – удивленно уточнила я.

Законник заверил, что так оно и есть. А я поняла, что это была не его скупость, а дань уважения.

– Знаешь, здесь, в Бронсе, быть столь вежливым необязательно, – заверила я Харда. – Тут люди не такие… Ик… Обидчивые, – закончила я, вставая со скамьи.

Вышли мы из таверны, когда по улицам уже растеклись предвестники мрака – вечерние плотные, как налет сажи на старом, давно не чищенном чугунке, тени. Их разбивал тусклый свет редких фонарей.

– Тебя подбросить до общежития? – предложил Хард. – Скоро ворота академии закрываются.

Я не стала отказываться. А сама поймала себя на мысли, что сегодняшний вечер чем-то напоминал свидание. Прогулка, ужин, беседа – банальный романтический набор. Только обычно при этом тебя не выпинывают из кустов журналисты, не пытается поймать ловчим арканом стража и ты не ломаешь голову, строя догадки, как эффективнее всего украсть с помощью голема некроманта. А так – да, свидание. Причем даже не с летальным, а с летным исходом.