Адептка, какого тлена?

Я опрокинула ее содержимое в себя, не задумываясь. И снова окунулась в боль с головой. На этот раз от трансформации. От нее-то я и сползла на пол. И только после, очухавшись, поняла, почему меня по возвращении так скрутило. Похоже, голем все же успел активировать вмурованный в него артефакт и я поймала хвост от заклинания. Еще немного – и меня бы поймали. Или нашли по крови. Но я успела.

– Ну! Что там? – нетерпеливо вопросил Мик, привстав на дыбки.

– Есть две новости. Плохая и еще хуже, – выдохнула я и вкратце рассказала, что отец едва жив, а маму я вовсе не видела. Закончила я словами: – Поэтому о том, что с ней, ничего сказать не могу. Лишь надеяться, что она… – я замолчала. В горле встал ком.

Мик с размаху плюхнулся на пушистую попу и, кажется, даже этого не заметил, тем подтверждая правило: сногсшибательные новости безопаснее всего узнавать лежа. А затем отчаянно замотал головой и выдохнул:

– Она жива! Не смей думать иначе. Ее наверняка держат в другой камере. Посуди сама: ее невыгодно убивать. Этим ренегатам нужно что-то от отца, и единственный способ его продавить – это шантажировать жизнью мамы. Если она умрет, то угрожать будет некем.

Я потерла лицо руками, словно стараясь смыть дурные мысли. Хотелось верить брату. Очень.

– Тогда нам не стоит здесь рассиживаться, – произнесла, поднимаясь. Голова тут же слегка закружилась. Плевать. Одернула платье, глянула в зеркало, убедившись, что мои рыжины вновь при мне, и добавила: – У нас есть шанс найти этих големов, которые вне закона, на боях без правил. А через истуканов выйти и на их создателей. И когда это случится, я обязательно отомщу этим гадам. А потом еще раз отомщу. Контрольный.

– Мы отомстим, – поправил братец, забираясь мне на плечо и устраиваясь там поудобнее.

А я поймала себя на мысли: бывают пиратские попугаи, а у меня – хомяк мести! Так кровожадно выглядел в этот момент Мик.

Полные решимости, мы вышли в коридор, рядом со стеной которого парила почти под потолком иллюзорная клепсидра. И показывала она ровно полночь.

– Извини, кажется, сегодня твое убийство откладывается, – понимая, что я уже опаздываю на встречу к Харду, пробормотала я братцу и поспешила к крылу угла или углу крыла… Или где мы там с рассветным условились встретиться?

Хомячелло хмыкнул:

– Вот всегда знал, что в смерти на тебя нельзя не то что положиться, даже опереться!

– Опереться? – фыркнула я. – И это мне говорит тот, кто целиком и полностью сидит на моей шее!

– На плече! – возразил братец.

Так, препираясь, мы и добежали до нужного угла. Я при этом чувствовала себя ездовой адепткой. Братец – довольным погонщиком.

– Ты опоздала, – услышала я голос Харда, а потом с размаху врезалась и в него самого.

Сделала это даже не потому, что не успела сбавить скорость. Я просто не увидела рассветного!

Кто учил его так хорошо маскироваться?! Хорошо хоть, он успел меня подхватить. Но это не избавило стража от моего краткого и эмоционального возмущения тем, что он мог бы быть и позаметнее.

– Может, мне еще нужно было светящимся флагом махать и сигнальные флажки расставить? – едко заметил Храд. – Я и так стоял на самом видном месте.

– Оно же было и самым темным! – не сдавалась я.

– Ты всегда такая невыносимая? – глядя на меня мрачным взглядом, уточнил Хард.

– А ты не трогай меня с места, и не нужно будет никуда нести. – Я сложила руки на груди и с вызовом посмотрела на рассветного.

– Приятель, тебе еще повезло, – вдруг подал голос братец. – Сейчас у Од хорошее настроение.

– Интересно, какая же она, когда не в духе? – хмыкнул страж.

– О… Тогда в радиусе пары миль в страхе трепещет все живое, – отозвался старшенький и, подумав, добавил: – И слегка колышется даже мертвое.

– А ты? Тоже боишься? – полюбопытствовал Хард у Мика.

– Она моя с… напарница, – едва было не осекся хомячелло. – Мне деваться некуда. Так что приходится быть смелым, даже если не хочется.

Ну… братец! Я тебе еще это припомню. Вот верну обратно в твое тело и припомню. Раз двадцать! А то и сто!

– Эй, я вообще-то здесь! – напомнила о своем присутствии и даже рукой помахала.

– Это замечательно, – хищно усмехнувшись, ответил Хард и посмотрел прямо на меня. – Значит, теперь мы наконец-то можем пойти к твоим големоделам. Только перед тем, как мы к ним отправимся, дай мне свою руку.

– Так, приятель, зачем ты просишь руки Од?! – забеспокоился Мик. А когда увидел кольцо в ладони рассветного, братец и вовсе засуетился, словно меня пытались увести прямо из-под его хомячьего носа. – Учти, я против!

– Затем, чтобы у нее был амулет связи: если с ней что-то случится, она сможет подать сигнал бедствия. Не всегда есть время и силы на создание вестника, а кинуть зов кровных уз Одри мне не сможет, – объяснил рассветный обеспокоенному братцу, а затем, уже обращаясь ко мне, добавил: – В случае опасности вдави вот этот камень.

М-да… Типичный рассветный: все решает сам, причиняя добро, нанося заботу и доводя меня этим до состояния «убью и не замечу».