Адгезийская комедия

Всё молчало вокруг. Было тихо-тихо. На кухню я теперь несколько дней могу не показываться. Всё внимание – обоям. Я перетащила в соседнюю комнату линейку, рулетки, ножницы. Рулетки часто меня связывали, когда тащили в Адгезию – я стеснялась вам об этом рассказывать раньше, но после драки чего уж эту ерунду скрывать. Вечно я после Адгезии оказывалась на диване, вся перемотанная рулетками. Всё! К делу. То, что случилось утром, этого не было. Это был ночной кошмар, пусть и утренний. Напоследок я проверила коридор – след был на месте.

Глава шестая. Обои

− О! Прям парит. Недавно наклеила? – Сеня зашёл в квартиру, улыбаясь, оглядываясь, восхищаясь тем, как изменилась квартира в обоях.

Я молчала.

− Где велосипед?

− Да там, за дверью.

− Закати.

− Но у тебя ж обои. – Сеня аккуратно, через рукав куртки дотронулася до обоев, как будто они были хрустальными. − Они же пока не высохнут, мягкие…

− Закати, говорю.

Сеня послушно закатил велосипед в комнату, приставил в комнате к шкафу-купе.

− Что с тобой Мальва?

Я стянула бандану, и внимательно смотрела на его реакцию

− Мальва! – он замялся, потом сказал: – Тебе идёт и похлопал меня по бритой черепушке.

− Ну я от тебя и не ожидала другого ответа. Проходи. – Я надела бандану, села на табуретку и предупредила Сеню:

− На диване не советую. – И постучала по своей черепушке.

− Я тебе зефир привёз, − он закопался в рюкзаке, достал зефир. – Да что с тобой? На тебе лица нет и скулы такие…

− Я третий день не ем.

− Как раз зефир подойдёт, он натуральный. Ресторан у родителей открыли! – Вот чем мне нравился Сеня, он не спросил, почему я три дня ем, он просто заманивал меня вкусной едой, он не зацикливался над тем, что было. За него это делал его отец.

− Ок. Раз натуральный, давай сюда.

− Да что случилось-то? – спросил Сеня после чаепития. − Почему ты лысая?

− Бритая, а не лысая, я ж не чёрт,

− А при чём тут чёрт?

К сожалению, Сенина память здесь, на адгезийской территории, похуже девичьей. Если бы он помнил, что я ему рассказывала, он бы так не спросил.

− Волосы отрастут, – и я разрыдалась.

Сеня впервые видел, что я плачу, ну его ещё много может ждать открытий чудных здесь, в этой квартире. Потом я наелась от пуза нежным зефиром, разительно отличающимся от того, что стоял на полках в магазинах. В ресторане, где работали Сенины родители все потсавщики были не то чтобы дорогие, хотя и это тоже, они были. Ну «эко» или что-то в этом роде. Сеня стал рассказывать, что поставщики вроде бы возобновляют поставки, но не все – кто-то разорился, кто-то трубку не берёт, но кондитеры все на месте.

− У них же не скоропортящееся, не зелень, − объяснял Сеня. – С зеленью хорошей плохо и со свежими фермерскими корнеплодами.

− А что? Расти перестали?

− Ты знаешь, Мальв, сам удивляюсь. Людей так запугали вирусом, что реально некоторые стали жить как перед концом света. Не все произвели посадки, прикинь. Я сам обалдел. Ну как посевная может помочь заразиться? Однако, фермеры решили по-другому.

− Странные фермеры.

− А зелень не сажали, потому что думали, что раз закрыли, значит, не откроют. Да и раз открыли, то не нужен прежний объём – вход-то по каким-то бумажкам планируют, но пока пускают всех. Только планируют.

Сеня долго ещё рассказывал о тонкостях ресторанного бизнеса: он быстроокупаемый, но все деньги вечно крутятся, ресторан связан с поставщиками.

− Выиграли сейчас те конкуренты, кто сразу стал торговать на вынос, и моя сестра предлагала такой вариант. Но хозяева отказались – сбежали из города и засели по дачам как паникёры. Да что там – мой отец первый паникёр и есть. Накупил кучу мазей каких-то и капель – в нос всё что-то мажет, чтобы зараза не пристала. Боиться умереть.

− А ты не боишься? – спросила я.

− Ну твоя мама-то не умерла!

− Нет, не от короны. Я вообще – боишься или нет?

− Боюсь, − тихо сказал Сеня.

− И я боюсь, Сень, очень боюсь. – Я всхлипнула. – Ну всё. Раз приехал, время не теряем. Иди дно сделай на кровать. Дальше обои обрезать сверху-снизу лезвием. Подрезать лишнее и подклеить края, вот клей и кисточка.

Всю неделю я клеила обои. Не буду утомлять этим дурдомом, если надо будет поклеить кому, ни за что не соглашусь.

Первая комната, несмотря на утреннюю драку и приход главного адгезийского, далась мне всего за сутки. В полночь я доклеила. Тут, в бабушкином доме, всё с выступами, странные ниши, нависают параллелепипеды, в любой выступ под потолком можно припрятать всё, что угодно, вплоть до царских сервизов. Я клеила спокойно, ни на минуту не забывая слова художницы у Каменного пруда… А вдруг бабушка замуровала что-то в стену, хотя, думала я, давно бы пропикали этими машинами-искателями жильцы, которые, мне становилось всё яснее, снимали квартиру – не просто квартиру, а именно нашу с тайными надеждами…

Я была горда собой в плане наклейки обоев и думала только о том, как бы адгезийцы опять меня не потащили в свою суетливую преисподнюю, совсем ополоумели, даже тряпки привлекли − совсем уже, эпилептика из бассейна припомнили, нечего больше им предъявить…