Адольф

Не умю описать, сколько горечи и сколько изступленій было послдствіемъ сношеній нашихъ, такимъ образомъ омногосложенныхъ. Наша жизнь была гроза безпрерывная. Искренность утратила вс свои прелести, и любовь всю свою сладость. У насъ уже не было и тхъ преходчивыхъ промежутковъ, которые на нсколько мгновеній какъ будто исцляютъ язвы неисцлимыя. Истина пробилась со всхъ сторонъ, и я для повданія ея избиралъ выраженія самыя суровыя и самыя безжалостныя. Я только тогда смирялся, когда видалъ Элеонору въ слезахъ; и самыя слезы ея была не что иное, какъ лава горящая, которая, падая капля за каплею на мое сердце, исторгала изъ меня вопли, но не могла исторгнуть отрицанія. Въ это самое время видлъ я не одинъ разъ, какъ вставала она блдная, и вдохновенная пророчествомъ: «Адольфъ, восклицала она, вы не вдаете зла, которое мн наносите; вы о немъ нкогда узнаете, узнаете отъ меня, когда низринете меня въ могилу». Несчастный, когда я слышалъ эти слова, почто я самъ не бросился въ могилу до нея!

Глава девятая

Я не возвращался къ барону Т… съ послдняго посщенія моего. Однажды утромъ получилъ я отъ него слдующую записку:

«Совты, мною данные вамъ, не должны были надолго такъ разлучить насъ. На что бы вы не ршились въ обстоятельствахъ, до насъ касающихся, вы все не мене того сынъ друга моего; не мене того пріятно будетъ мн насладиться вашимъ обществомъ и ввести васъ въ кругъ, въ которомъ, смю васъ уврить, увидите себя съ удовольствіемъ. Позвольте мн прибавить, что чмъ боле родъ жизни вашей, который порицать я не намренъ, иметъ въ себ что-то странное, тмъ боле предстоитъ вамъ обязанность, показываясь въ свтъ, разсять предубжденія, безъ сомннія, неосновательныя».

Я былъ признателенъ за благосклонность, оказываемую мн человкомъ въ лтахъ. Я похалъ къ нему: не было рчи объ Элеонор. Баронъ оставилъ меня обдать у себя. Въ этотъ день было у него только нсколько мущинъ, довольно умныхъ и доведено любезныхъ. Мн сначала было не ловко, но я принудилъ себя, оживился, стадъ разговорчивъ: я развилъ, сколько могъ, ума и свдній. Я замтилъ, что мн удавалось задобрить къ себ вниманіе. Я находилъ въ этомъ род успховъ наслажденіе самолюбія, уже давно мн невдомое. Отъ сего наслажденія общество барона Т… стало для меня пріятне.

Мои посщенія повторялись. Онъ поручилъ мн нкоторыя занятія по своему посольству, которыя могъ вврить безъ неудобства. Элеонора сперва была поражена симъ переворотомъ въ жизни моей, но я сказанъ ей о дружб барона къ отцу моему и объ удовольствіи, съ которымъ утшаю послдняго въ отсутствіи моемъ, показывая себя занятымъ полезно. Бдная Элеонора (пишу о томъ въ сіе мгновеніе съ чувствомъ угрызенія) ощутила нкоторую радость, думая, что я кажусь спокойне, и покорилась, стуя мало, необходимости проводить часто большую часть дня въ разлук со мною.

Баронъ, съ своей стороны, когда утвердилась между нами нкоторая довренность, возобновилъ рчь объ Элеонор, Ршительнымъ намреніемъ моимъ было всегда говорить о ней доброе, но, самъ не замчая того, я отзывался о ней мене уважительно и какъ-то вольне: то указывалъ я заключеніями общими, что признаю за необходимое развязаться съ нею, то отдлывался я съ помощію шутки, и говорилъ, смясь, о женщинахъ и о трудности разрывать съ ними связь. Сіи рчи забавляли стараго министра, душею изношеннаго, который смутно помнилъ, что въ молодости своей и онъ бывалъ мучимъ любовными связями. Такимъ образомъ, именно тмъ, что я скрывалъ въ себ потаенное чувство, боле или мене я обманывалъ всхъ: я обманывалъ Элеонору, ибо зналъ, что баронъ Т… хотлъ отклонить меня отъ нее, и о томъ я ей не сказывалъ; я обманывалъ г-на ***, ибо подавалъ ему надежду, что я готовъ сокрушить свои узы. Это лукавое двуличіе было совершенно противно моему характеру: но человкъ развращается, коль скоро хранитъ въ сердц своемъ единую мысль, въ которой онъ постоянно вынужденъ притворствовать.

До сей поры у барона Т… познакомился я съ одними мущинами, составляющими его короткое общество. Однажды предложилъ онъ мн остаться у него на большомъ пиру, которымъ онъ праздновалъ день рожденія Государя своего. Вы тутъ увидите, сказалъ онъ мн, первйшихъ красавицъ Польши. Правда, не увидите вы той, которую любите; жалю о томъ; но иныхъ женщинъ видишь только у нихъ дома. Я былъ тяжко пораженъ этимъ замчаніемъ; я промолчалъ, но упрекалъ себя внутренно, что не защищаю Элеоноры, которая такъ живо защитила бы меня, если бы кто задлъ меня въ ея присутствіи.