Адольф Тьер: судьба французского либерала первой половины XIX века

В августе того же года Пий IX обратился к французскому правительству с просьбой защитить, в случае необходимости, Святой Престол силами французской эскадры, базировавшейся близ Неаполя. Пеллегрино Росси поддержал эту идею. По мнению французского посла, присутствие французской эскадры у берегов Италии сдерживало бы экстремистские партии, ободрило бы «умеренных» и явилось бы гарантией безопасности для правительства понтифика. Кроме того, по словам Росси, «это соответствовало интересам и достоинству Франции». Гизо отдал соответствующий приказ принцу де Жуанвилю, командовавшему военно-морскими силами Франции.

Решение министра иностранных дел Июльской монархии вызвало бурную реакцию во французском обществе. В адрес французского правительства вскоре посыпались обвинения в том, что дислоцировавшаяся у берегов Италии эскадра предназначалась для защиты интересов абсолютизма, а сам министр Гизо, как писала французская пресса того времени, якобы даже вел секретные переговоры с канцлером К. Меттернихом, желая породнить королевский дом французских Орлеанов с австрийскими Габсбургами. Гизо в этот период критиковали за чрезмерную пассивность и представители королевского дома Франции, например принц де Жуанвиль. Гизо пришлось оправдываться в своих действиях. Министр предоставил принцу многочисленные депеши и свою частную переписку с представителями Франции в Риме, Флоренции, Неаполе, Турине и Вене.

Гизо убеждал принца де Жуанвиля в том, что французское правительство всегда было сторонником проведения умеренных реформ в Италии. «Мы за разумный и постепенный прогресс, за либеральную политику, которая только одна и способна принести благо итальянскому народу и народам соседних государств. И пусть политика французского правительства не пользуется поддержкой в Италии. Меня это вовсе не удивляет. Итальянцы хотели бы совсем другого: они хотели бы, чтобы Франция предоставила в их распоряжение материальные и людские ресурсы, чтобы с помощью французского оружия изгнать австрийцев с итальянской земли и учредить представительное правительство»[914], — писал министр. Таким образом, он считал недопустимым, чтобы Франция участвовала в изгнании австрийцев из Италии.

Гизо, действительно, в это время вел переговоры с Меттернихом, но совершенно не для того, чтобы породнить королевские фамилии. Целью переговоров являлся отвод австрийских войск из Феррары. Гизо считал, что если бы переговоры стали достоянием гласности, это вызвало бы бурю восторга у итальянцев, но привело бы фактически к разрыву отношений между Францией и Австрией. По словам министра, он предпочел конфиденциально убедить Меттерниха в том, что пребывание австрийских войск в Италии не только не защитит интересы Австрии, а, напротив, вызовет протест у итальянского народа и приведет к революционному взрыву. «Я прилагал усилия к тому, чтобы убедить Меттерниха отозвать войска из Феррары, чтобы искра Феррары не разожгла пожар во всей Италии»[915], — писал Гизо.

Занятие австрийскими войсками Феррары Гизо считал опрометчивым шагом в политике канцлера. Меттерних вскоре сам вынужден был признать, что Италия находилась накануне революционного взрыва. Опираясь на протест Папы, Франция официально потребовала от австрийского правительства оставить Феррару. В конце декабря 1847 года австрийские войска покинули итальянский город. Это событие вполне можно было назвать победой дипломатии Гизо. В это же время в Риме собралась ассамблея делегатов из итальянских провинций. Гизо расценил эти события как двойной успех своей итальянской политики.

Гизо неоднократно подчеркивал заинтересованность Франции в сохранении порядка и спокойствия в приграничной Италии. По мнению министра, это было возможно только путем проведения постепенных реформ во всех итальянских государствах. Он считал, что радикальные методы могли подтолкнуть народ к кровопролитию. «Наша политика в Италии является единственно хорошей для итальянцев политикой, и они должны быть нам за это признательны»[916], — заявил министр. Особая роль в «обновлении» Италии отводилась Папскому государству, которое находилось в самом центре Апеннинского полуострова. Успешное проведение здесь реформ могло стать примером для других итальянских правителей. В случае же возникновения революции пожар мог перекинуться на всю Италию.