Адольф Тьер: судьба французского либерала первой половины XIX века

Разочаровавшись в перспективах союза с Англией, Ф. Гизо в 1846 году переориентировался на сближение с «северными дворами». Но в отличие от Гизо Тьер, испытав глубокое разочарование в невозможности поддержания союза с Англией (он считал, что такой союз существовал), после 1840 года не высказывался в пользу сближения с континентальными державами Европы, несмотря на то что в 1836 году он был сторонником сближения с Австрией и Пруссией. Вероятно, неудача Тьера в попытке сблизиться с Австрией заставила его пересмотреть свою позицию к перспективам франко-австрийских отношений.

Тьер верно отмечал в своих выступлениях, что «северные дворы» не хотели войны с Францией в 40-е годы XIX века, однако в итоге поняв, что интересы Франции и Англии различаются на международной арене, а общность конституционно-политического строя двух стран не способствует сближению позиций этих стран по различным проблемам мировой политики, он даже не рассматривал возможность сближения с Австрией, Пруссией и Россией в тот период. Представляется, что основной причиной такой позиции Тьера являлось различие в конституционно-политическом строе этих стран.

Таким образом, Тьер, по сути, предлагал отказаться от союзов с великими державами, добровольно согласиться на дипломатическую изоляцию. Его идея о сотрудничестве с Англией по вопросам политического реформизма в Европе в 1846–1848 годы выглядит довольно нелепой и недостижимой. Представляется, что Тьер был довольно слабым внешнеполитическим аналитиком и плохо разбирался в вопросах дипломатии. Он также плохо понимал, что в условиях ситуации 30–40-х годов XIX века Франция могла достигать внешнеполитических успехов только благодаря трудной и кропотливой работе, тщательному поиску союзников по тем или иным вопросам, а не бряцанием оружием и популистскими лозунгами. Никакой конкретной внешнеполитической программы Тьер так и не выдвинул в годы Июльской монархии, особенно это было характерно для 40-х годов XIX века.

Вместе с тем в феврале 1847 года он с трибуны французского парламента заявил о своей преданности швейцарским радикалам, восхищался Папой Римским, давшим косвенное обещание провести либеральные реформы, и аплодировал мудрости прусского короля Фридриха Вильгельма IV, осмелившегося обещать своему народу конституцию, несмотря на явное неудовольствие канцлера К. Меттерниха[962].

Адольф Тьер, как и многие его сторонники, не обратил внимания на то, что обещанная конституция не означала действительную хартию о свободах и что этот акт прусского короля был направлен лишь на усиление прусского влияния в Северной Германии и в Рейнских землях. Удивительно, но Тьер, на протяжении всей первой половины 40-х годов XIX века осуждавший Пальмерстона и всю британскую внешнюю политику, 31 января 1848 года, напротив, восхвалял и превозносил этого английского политического деятеля[963]. В 1848 году Тьер настоятельно требовал с трибуны: «Итальянцы, будьте едины! Народы, принцы — будьте едины! Пьемонтцы, тосканцы, римляне, неаполитанцы — будьте едины!»[964]. Однако его революционный энтузиазм в начале 1848 года довольно быстро сменился горьким разочарованием от состоявшейся демократической революции 1848 года во Франции. Ярким доказательством тому служит тот факт, что после Февральской революции 1848 года в период Второй республики (1848–1852) Тьер возглавил консервативную «партию порядка», выступавшую антиподом демократического движения во Франции.

Напротив, Ф. Гизо, сменивший Тьера на посту министра иностранных дел Франции в самый разгар второго Восточного кризиса в 1840 году, проводил вполне разумную и взвешенную внешнюю политику накануне революции 1848 года. Победой дипломатии Гизо стало решение Австрийской империи покинуть оккупированный ей итальянский город Феррара. В Италии Гизо подталкивал Папу Римского к проведению назревших политических реформ и искал опору среди профранцузски настроенных политиков из «партии умеренных». Он предлагал осторожно и постепенно проводить реформы, дистанцируясь от левых итальянских радикалов, резонно опасаясь, что подобная поддержка со стороны французского правительства в дальнейшем может обернуться против самой Франции. Не вина Гизо в том, что Папа Римский не прислушивался к советам французского министра, проявляя постоянную нерешительность при проведении реформ.

В своей внешней политике Гизо постоянно руководствовался нормами международного права. В предреволюционные годы политика, проводимая им, отличалась последовательностью и приверженностью принципам, таким как четкое соблюдение международного и национальных законодательств. Именно правовыми принципами руководствовался он при проведении своей швейцарской политики. Другим принципом внешней политики Гизо была его приверженность идее порядка, что было вполне объяснимо: к тому времени Франция пережила кровавую революцию 1789–1799 годов и революцию 1830 года.