Адольф Тьер: судьба французского либерала первой половины XIX века

Так, например, адвокат королевского суда в Париже и либерал Альфонс Шамбеллен, известный своими умеренными взглядами, в конце октября 1832 года издал трактат объемом в 111 страниц «Избирателям, относительно нового министерства». В этом труде он приветствовал представительную монархию, но отвергал политику «сопротивления», проводимую властями. После похвал, отпущенных в адрес Хартии 1830 года, он побуждал избирателей публично оспорить благотворность действий Совета министров, ведь его недальновидная деятельность, отказ от любых реформ, угрожала разрушить новый политический режим[315]. По его мнению, политика «сопротивления» была вредна для «триумфа Июльской революции, сохранения представительного правительства, свободы и порядка внутри страны и за ее пределами»[316]. Он высмеивал недавний выбор членов Кабинета министров как «нелепую комедию, фарс» и «надувательство». Оценивая каждого министра по отдельности, Шамбеллен дал такую характеристику министру внутренних дел: «А господин Тьер! Более хитрый и пронырливый, более изобретательный, менее серьезный и менее догматичный, чем доктринеры. Однако разве он не очарован аристократической английской системой, как и они? Разве он не полон презрения к рассудительности тех, кого он называет массами?»[317]. Тьер был назван воинствующим и агрессивным и был обвинен в том, что ненавидел либеральную прессу, которая его некогда поддержала.

Недовольство политикой Тьера в связи с делом герцогини начало расти[318], и во французском правительстве посчитали, что необходимо перевести Тьера на новую должность — 1 января 1833 года он стал министром торговли и общественных работ, обменявшись портфелями с Антуаном д’Аргу, ранее руководившим этим министерством[319]. На новой должности Тьеру пришлось столкнуться с таким явлением, как стачечное рабочее движение, носившее не политический характер, а прежде всего социально-экономический[320].

В 1833 году наиболее важной и дебатируемой во французском парламенте темой, связанной с внутриполитическим развитием Франции, стала реформа народного образования, проведенная в том же году министром народного образования и культов Франсуа Гизо. Однако Тьер не выразил своего отношения к проблемам народного образования и роли церкви в образовательном процессе в своих выступлениях. Отсутствие интереса к этим серьезным внутриполитическим проблемам можно объяснить лишь тем, что все внимание Тьера было сконцентрировано на подавлении оппозиционных выступлений, сохранении стабильности Июльской монархии и конкретных практических действиях, направленных на достижение этой цели. Возможно, что А. Тьер не считал проблему народного образования основной в первой половине 30-х годов XIX века. В то время он интересовался (и это хорошо видно по тематике его парламентских выступлений) общими вопросами внутренней и внешней политики Франции, финансовыми и бюджетными вопросами, а также отчасти темой местного самоуправления.

Адольф Тьер, как и остальные французские либералы, выступал за жесткую систему административной централизации, которая была введена Наполеоном I и сохранена при режиме Реставрации. Это соответствовало представлениям либералов о сильной власти, необходимой для сохранения свободы и порядка. С начала 30-х годов XIX века местные органы власти — генеральные советы департаментов, окружные советы и муниципалитеты — стали вновь избираться. Одобряя выборность местных органов власти, Адольф Тьер в своих речах в 30-е годы XIX века выступал против дальнейшего расширения их полномочий и усиления тем самым децентралистских тенденций во Франции. Тьер постоянно подчеркивал, что «не может быть государства в государстве»[321]. В этом вопросе ярко проявилась этатистская позиция Тьера и близость к праволиберальной традиции во Франции. По мнению этатистов, среди которых можно выделить Ф. Гизо, «либеральное» государство по своей сути может быть гарантом «свободы». Концепции этатизма противостоял антиэтатизм. Антиэтатисты (сторонником антиэтатизма является Токвиль) считали, что государство в своей основе противоположно идее «свободы», но привержено идее «равенства». Слияние государства и общества неприемлимо для Токвиля ни в какой форме, поскольку «оно никогда не создаст подлинной свободы, а приведет к возникновению “массы”, готовой повиноваться любой диктатуре»[322]. Изученный нами материал показывает, что Тьеру была гораздо ближе позиция Ф. Гизо.