Адольф Тьер: судьба французского либерала первой половины XIX века

В такой сложной обстановке правительство решило пойти на серьезное ограничение свободы прессы в стране, воспользовавшись тем, что после покушения Фиески общественное мнение было на стороне властей. Одним из главных инициаторов законопроектов, ограничивавших свободу прессы, был Адольф Тьер. Еще 5 декабря 1834 года он заявил: «Я хочу, чтобы палата, как и страна, знала, что я — министр правительства Июльской монархии, и буду бороться с Революцией, когда она пойдет не тем путем <…> Я повторяю, чтобы это не было сюрпризом <…> мы — министры сопротивления»[370]. В данном случае под революцией Тьер имел в виду требование левых установить республиканский строй во Франции.

Адольф Тьер вынес сразу три законопроекта на голосование палат. Предлагалось заменить суды присяжных по уголовным делам на суды пэров. Отныне суд пэров мог проводить судебные заседания и выносить постановления без присутствия обвиняемых; голосовали тайно, и решения принимались простым большинством голосов. Другой законопроект — о прессе — определял новые правонарушения, за которые следовали наказания: по новому закону любое оскорбление короля, его власти, его министров каралось огромным штрафом в 10 000– 50 000 франков и большим тюремным сроком; было запрещено провозглашать себя республиканцем[371] или легитимистом. Судебные издержки и штрафы резко возросли, более чем вдвое увеличивалась сумма предварительного залога. Вводилась цензура в печати и театральная цензура, очень сильно ограничившая свободу слова и прессы. Сентябрьские законы устанавливали цензуру на все виды иллюстраций. С 1835 года любые карикатуры, сатира, стихи — все это подпадало под систему «предварительного разрешения». Таким образом, правительство Июльской монархии хотело максимально осложнить или закрыть доступ к получению информации, исходящей от политических противников.

Сентябрьские законы 1835 года стали кульминацией политики «сопротивления», начатой еще Казимиром Перье в марте 1831 года[372]. Близкий друг и политический соратник А. Тьера Шарль де Ремюза вспоминал в своих мемуарах: «Во всяком случае, сентябрьские законы являют собой высшую точку политики сопротивления»[373]. Как отмечал историк Июльской монархии Поль Тюро-Данжен, защита Тьером политики «сопротивления» в 1831–1835 годы поставила его в ряд «самых консервативных либералов в палате депутатов»[374]. Следует отметить, что Франсуа Гизо и Виктор де Бройль вместе с другими правыми либералами поддержали принятие сентябрьских законов, инициированное Адольфом Тьером.

Так, если через неделю после Июльского восстания были освобождены журналисты, осужденные ранее за «политические преступления в печати», то ноябре 1830 года вышел закон, ужесточающий наказание вплоть до тюремного заключения[375].

Следующий закон, от 14 декабря 1830 года, обязывал управляющего газетой располагать полной залоговой суммой. Наконец, закон от 8 апреля 1831 года вводил в действие более быструю процедуру рассмотрения в судах дел о преступлениях в печати. Однако к этому времени рост числа газет и их тиражей, вызванный революционным подъемом, уже успел вселить в журналистов веру в свои силы. Всего при Июльской монархии выходило около 700 газет и журналов — вдвое больше, чем при Реставрации, их тираж вырос более чем на треть. Они довольно резко выступали против действий правительства и тут же становились жертвами репрессивных законов.

К концу 1832 года число процессов, возбужденных правительством против газет, достигло 411. По 143 из них были вынесены приговоры в общей сложности на 65 лет тюрьмы и 350 000 франков штрафа. Журналисты возглавляемой Арманом Маррастом газеты «Трибюн» с 1831 по 1833 год были привлечены к суду 111 раз и осуждены в общей сложности на 49 лет тюрьмы и 157 630 франков штрафа. Один из владельцев «Фигаро» — Пуатвен Сент-Альм — получил персонально шесть лет тюрьмы и около 10 000 франков штрафа[376].

Седьмого февраля 1834 года был принят закон о полицейском надзоре за уличными разносчиками газет, признанных опасными для режима[377]. По этому закону никто не имел права продавать печатные материалы на улицах без предварительного разрешения префекта полиции, который в любой момент мог взять его обратно. Предварительной цензуре подвергалось практически все: листки, печатные издания, рисунки. Что читать и не читать французам, должно было решаться в полицейском управлении. Цель закона — нанести удар прежде всего по левой оппозиции, газеты и памфлеты которых продавались уличными разносчиками. Иными словами, правительство Июльской монархии хотело максимально осложнить или закрыть доступ к получению информации, исходящей от политических противников.