Адольф Тьер: судьба французского либерала первой половины XIX века

Весной 1836 года Адольф Тьер пять раз в течение одного месяца поднимался на трибуну зала заседаний палаты депутатов, чтобы убедить депутатов не сокращать таможенные сборы с зарубежных товаров, поступавших на французские рынки. Его протекционистские взгляды отчетливо проявились в речи от 3 мая 1836 года: «Все отрасли французской промышленности имеют прекрасное будущее, но они нуждаются в протекционизме, защите от опасной конкуренции стран, в которых климатические условия более благоприятные, чем у нас, или лучше поставлено производство. Таким образом, вы не захотите на равных сражаться с испанскими или португальскими винами, зерновыми из Одессы, с металлами и хлопком из Англии»[413].

В одном из своих выступлений Тьер даже сравнил «систему таможенных сборов, протекционистскую систему» с «системой сопротивления в политике». Это следует понимать в том смысле, что политика «партии сопротивления», которую он на тот момент продолжал проводить, означала протекционизм в экономике.

В личном письме к генералу Франсуа Себастиани Тьер писал: «Я намеренно и только по одному вопросу не разделяю английских интересов, в вопросе промышленности, и я полагаю, что это как раз то, что мне в большей степени удалось. Поверьте, что если бы мы уступили в этом отношении схоластическим увлечениям господ промышленных идеологов (имеются в виду адепты экономического либерализма, выступавшие за свободу торговли. — Примеч. И.И.), то Франция сегодня ненавидела бы союз, и все говорили бы как господин де Фиц-Джеймс (один из лидеров легитимистов в палате депутатов, неистово критиковавший союз с Англией. — Примеч. И.И.)…»[414]. Это письмо наглядно объясняет, почему Тьер выступал в поддержку протекционизма — он хорошо понимал опасность введения свободной торговли для экономики Франции и, как следствие, для стабильности всего политического режима в этой стране.

§ 3. Тьер и несистемная оппозиция в 1836 году

В период первого министерства Тьера вновь активизировалась несистемная, или внепарламентская, оппозиция. Причиной тому послужили отставка правительства влиятельного доктринера В. де Бройля и тот факт, что новое правительство было не сразу сформировано из-за затянувшихся политических консультаций.

Отсутствие политической стабильности и постоянные волнения во Франции в 30-е годы XIX века актуализировали проблему порядка. Не прошло и года с момента Июльской революции 1830 года, как в Париже произошли крупные беспорядки, ставшие серьезным испытанием для нового режима. Их активными участниками стали легитимисты и, как ни странно, сторонники воцарившейся династии Орлеанов. В результате, 15 февраля 1831 года был до основания разрушен дом архиепископа Парижского, симпатизировавшего Бурбонам. Год спустя новый мятеж потряс французскую столицу. Погребальная процессия по случаю похорон генерала Ламарка, популярного среди республиканцев, послужила толчком к массовым беспорядкам, устроенным республиканцами и симпатизирующими им парижанами 5 и 6 июня 1832 года. Становление Июльской монархии во Франции проходило в ожесточенной борьбе правительства с оппозицией, действовавшей преимущественно вне стен парламента.

Во французской историографии принято считать, что министерство, сформированное Адольфом Тьером в феврале 1836 года, действовало в относительно спокойной политической обстановке по сравнению с предыдущими министерствами[415]. Однако это не означает, что в 1836 году внепарламентская оппозиция режиму Июльской монархии перестала существовать. Вместе с тем когда речь заходит об оппозиции режиму Июльской монархии, то министерство Тьера 1836 года, как правило, выпадает из поля зрения ученых, традиционно акцентирующих внимание как раз на первых годах Июльской монархии. Поэтому особый интерес вызывает то, как действовала несистемная, или внепарламентская, оппозиция в 1836 году, какие методы использовала, за что критиковала действующую власть, и как правительство реагировало на действия непримиримой оппозиции в период первого министерства А. Тьера. Наконец, насколько серьезной была угроза, исходящая от оппозиции, могла ли она пошатнуть основы Июльской монархии и ввергнуть Францию в пучину хаоса и анархии? Актуальность данного сюжета продиктована еще и тем обстоятельством, что Тьер занял кресло премьер-министра, до этого исполняя обязанности министра внутренних дел, и потому лучше остальных знал реальное положение дел внутри страны. Продолжил ли он интересоваться и принимать непосредственное участие в укреплении французской государственности и изменилось ли его отношение к несистемной оппозиции на новой должности?