Главную опасность для стабильности политического режима во Франции представляла, на наш взгляд, прежде всего деятельность республиканцев. Угроза французской государственности заключалась в том, что республиканцы, объединявшиеся в тайные организации, встали на путь террора и покушений на первых лиц государства. Почти сразу после формирования министерства Тьера, в середине марта 1836 года, парижская полиция обнаружила на улице Лурсин нелегальную фабрику по производству пороха. Этот порох предназначался для вооружения членов «Общества семей» — тайной организации, основанной А. Барбесом и О. Бланки и боровшейся с правительством.
«Общество семей» было хорошо законспирировано: маленькие автономные ячейки, члены которых не знали членов других ячеек, было крайне сложно дезорганизовать. Эта тайная организация не вовлекала в свои ряды членов существовавшего ранее «Общества прав человека», которые были более или менее известны полиции. Руководители ячеек «Общества семей» были неизвестны полиции, и поэтому полицейским удалось арестовать всего лишь пять человек, включая самого О. Бланки, который был осужден на два года тюрьмы. Несмотря на аресты, «Общество семей» продолжало вести подрывную деятельность. Так, в начале июня 1836 года полиция обнаружила очередную фабрику по производству пуль и картушей. Позднее стало известно, что эта секретная фабрика была создана той же организацией, которая наладила производство пороха на улице Лурсин, то есть «Обществом семей»[416]
. Через два месяца эта тайная организация вновь заставила говорить о себе: 31 августа 1836 года ее члены организовали демонстрацию по случаю похорон бывшего акционера газеты «Бон Санс» Коле. На следующий день полиция арестовала 11 человек, подозревавшихся в связях с этой организацией[417].Раскрытие подпольных фабрик по производству оружия для членов тайного общества будоражило парижское общество и серьезно взволновало правительство. Несмотря на принятые в сентябре 1835 года суровые законы, ограничившие свободу прессы и упростившие уголовное судопроизводство, и казни заговорщиков (например, республиканца Фиески, организовавшего покушение на короля Луи-Филиппа в том же 1835 году[418]
), основная часть экстремистов, преимущественно республиканского толка, продолжала готовить покушения и организовывать беспорядки.В июне 1836 года вся Франция была потрясена новым терактом, получившим, пожалуй, наибольшую огласку в прессе в период первого министерства Тьера. 25 июня Луи Алибо стрелял в короля, выходившего из дворца Тюильри, но промахнулся. Алибо был немедленно арестован и 2 июля 1836 года приговорен к смертной казни. В прессе тут же разгорелись жаркие дебаты.
Проправительственная пресса, в частности газета «Журналь де Деба», увидела в этом покушении оправдание сентябрьских законов, жестко раскритикованных оппозицией за ущемление свободы печати. Независимая пресса (это прилагательное часто указывало на противников Июльской монархии и прежде всего на легитимистов), напротив, особо подчеркивала, что эти законы не помешали и не предотвратили покушение Алибо. Масла в огонь подлила газета «Газет», обратившая внимание на то, что в тюрьме Алибо просил читать ему «Историю Французской революции», написанную в 20-х годах XIX века А. Тьером[419]
. Эта информация немедленно была перепечатана всеми оппозиционными изданиями и послужила поводом для нападок на министра Тьера. Кроме того, министр народного просвещения в правительстве А. Тьера Пеле де ля Лозер издал циркуляр, имевший секретный характер, но текст которого вскоре стал известен широкой публике. Министр вычеркивал из списка изданий, получаемых королевскими колледжами и пансионатами, «Историю Французской революции» Тьера. «Эта история, вероятно, была доведена до сведения всех членов преподавательского состава как книга, очень опасная для чтения», — писала газета «Сьёкль»[420]. Вскоре противники Тьера подчеркивали, что «произведение, которое привело Тьера в министерство и открыло ему двери в Академию наук, было объявлено опасным и запрещено одним из коллег Тьера»[421].