– Значит, так, любезный хозяин. Мы околицами ходить не привыкли, вкруг да около тоже. Поэтому, пока тварь твою обратно в землю вгонять будем, приведи сюда детишек да приготовь договор с парой пустых строчек вместо условий. И про исполнение желаний постарайся не забыть. Посыльный твой знает, о чём речь идёт. – Савелий кивнул на адъютанта.
– Собственно, об этом я и хотел речь вести, – развёл руками регент. – Всё принимается к исполнению, господа.
– Как же нам попасть туда? – спросила Оксана, становясь рядом с мужем.
– Это организуем без проблем! На месте будете менее чем через пять минут. – Регент обратил лицо к помощнику: – Проводи гостей к лифту, Жулиус….
Люди двинулись за адъютантом, посматривая на экран, продолжающий показывать события с горячей точки. Ведьма с Лешим отступали перед надвигающейся громадой, не догадываясь, что помощь уже близка.
Найти лифт и вскочить в него заняло меньше минуты. Устройство спуска представляло из себя большую корзину, плетённую из лозы, дно которой для укрепления было обито ещё и досками. Всё это висело на канатах, перекинутых через зубчатые колеса. Точно такие же колеса, только меньшего размера, имелись на корзине. При необходимости их можно было застопорить или, наоборот, разблокировать. Что и сделал адъютант, вытащив железный клин. Корзина вздрогнула и медленно поползла вниз, скрипя давно не мазанными шестерёнками.
На несовершенство конструкции, впрочем, никто не обратил внимания. Мысли людей были заняты предстоящей битвой. Только поп, выразив общую мысль, витающую в воздухе, сказал:
– Выручать надо своих. Тяжело им, однако.
Шахта закончилась неожиданно быстро. Лифт замедлил движение, наткнувшись на тормозящие прокладки, и глухая стена сменилась проходом на второй ярус.
– Куда дальше? – спросил Савелий, закатывая рукава сутаны, словно намеревался сейчас же голыми руками задушить червя.
– Прямо, потом направо. Там увидите, – пояснил молодой бес.
– Уходи, не путайся под ногами, – посоветовал Никола. – Не баловаться идём. Зашибут ненароком.
И они двинулись в указанном направлении в одну шеренгу, плечом к плечу – в середине девушка, по краям суровые мужики. Заробевший чёрт, тем не менее, крадучись последовал за ними.
В реальности площадь выглядела намного больше, чем на экране. Вероятно, камера непрерывно двигалась и компенсировала пространство. Противоположная сторона пещеры терялась в дыму. Особого шума не слышно – только возгласы и ругань дерущихся грешников да откровенный мат чертей, пытающихся их повязать. Лишь из одного угла временами доносился грохот металла о камень и короткие шипящие звуки. Похоже, червь резвился именно там.
Не обращая внимания на разборки местного уровня, поспешили гости на шум. Поле боя чем-то напоминало художественные картины о войне: разруха, всполохи огня, пожирающего остатки дровяных запасов возле изуродованных сковородок, масляные пятна на полу и точно такие же, но металлические, уже застывшие.
– Будто Алёшенька играл! – предположила Оксана, внимательно посматривая по сторонам: нет ли поблизости детей.
Гусеницу они увидели, пройдя ещё пару сотен метров. Она вдруг выползла из-за громадного камня – сама словно кусок нефтепровода – и, шелестя иглами, направилась к ним. Тридцатиметровая махина клокотала и похрипывала, извивалась и сотрясалась – ни дать, ни взять, гофрированный шланг. И по всему телу её лежали, будто приклеенные, многочисленные черти. Позы их напоминали упавших с девятого этажа – неестественные, с изуродованными конечностями.
Укрепилась в душе Николы тревога – где же мать его? Неужто и её сожрало чудище?
Но нет, вослед из-за камня появилась и Степанида с Лешим. Только шли они, едва ноги передвигая – усталые и оборванные. Женщина волочила за собой метлу, и сарафан её в нескольких местах был прожжён, а старик сжимал в руке дубину невиданных размеров, но опирался на неё вместо клюки. Впрочем, не от испуга бежала гусеница. Просто не видела в противостоянии с нежданным противником особого прока: ещё издали они показались ей невкусными. Было бы ради чего время терять. Потому, почувствовав сопротивление да рыкнув для острастки пару раз, повернула назад. Чертей здесь бегало ещё множество…
И вот поди ж ты, невезение какое: впереди точно такие же стоят – жестковатые и неаппетитные. Это как корове после сочной зелёной травы на солому двухгодичную переходить. Съесть, конечно, можно, только уж не больно хочется. И живот потом пучить начнёт. К тому же, выбор имеется!
Рявкнула тварь ещё раз – мол, уходите, подобру-поздорову. Одних уже потрепала основательно, язык на плечо повесили, вам тоже достанется, если не отпрыгнёте. Паровоз – он либо вперёд по рельсам, либо назад, третьего не дано. Не будите в нём зверя…