Аффект Дьявола

И когда она обнимает меня и быстро отстраняется, чувствую себя странно. Одновременно неуютно и на том месте, которое занимаю совершенно закономерно.

Мы сидим в большой гостиной. Кто-то режется в бильярд, кто-то мурлыкает песни под караоке. Я в стороне с бокалом шампанского, к которому почти не притронулась. Славик о чём-то переговаривается с нашим общим знакомым, и всё вроде бы хорошо, пока речь не заходит о свадьбе Давида и Оксаны.

— Вообще круто всё было. Окси такая вся счастливая.

— Так она за Невского давно замуж собиралась, я вообще не знаю, чего они так затянули с этим.

И мне кажется, что каждый из присутствующих в курсе всего, что происходило между нами троими всё это время. Так и вижу, как все взгляды направлены на меня, но смотреть на остальных не в силах — утыкаюсь в бокал шампанского и делаю вид, что увлечена им.

— А вообще они зажали нормальное торжество. Надо будет их раскрутить на свадьбу года.

Ну почему — почему?! — я не предвидела того, что среди общих друзей непременно поднимется эта тема? Ведь они были на этой «свадьбе года», следовательно, им было что обсудить. Вот только я среди этого обсуждения была тем звеном, которое совсем не вписывается в общую картину.

— А зачем их? — уточняет Славик, который уже порядком подшофе. — Может, я тоже женюсь, вот тогда и отпразднуем так, что Питер вздрогнет.

Я физически чувствую, что все взгляды присутствующих направлены на меня. И не понимаю, что именно испытываю. Славик шутит? Наверняка нет — ведь сейчас смотрит на меня тоже, словно я — единственный источник, способный дать ответы на все вопросы.

— Может или женишься? — подаёт голос коротко стриженая девчонка, которую вижу впервые в жизни.

— Женюсь. Это без вариантов, — отвечает Славик и меня накрывает волной асфиксии.

Я выхожу на общий балкон минут через двадцать. Жадно делаю вдох за вдохом, потому что мне невыносимо душно, как в клетке. Почему не бегу от того, что смыкается вокруг стальными прутьями? Потому что хочу, чтобы так всё и было. Если рядом нет Невского, если он получает удовольствие от того, что женился на Оксане и оставил меня, то мне ничего другого не остаётся, как выбрать себе того, с кем попытаюсь построить свою жизнь. И Слава — не худший вариант.

— Красиво здесь, — обращается ко мне так самая девчонка, которую увидела впервые в жизни на этом дне рождения. Брюнетка с короткими волосами.

— Да, ничего, — киваю согласно, не понимая, зачем она завела этот разговор.

Она молча курит. Делает жадные тягу за тягой, сжигая сразу едва ли не треть сигареты, после чего уточняет:

— Ты ведь со Славиком?

И теперь до меня доходит, в чём дело. Наверняка — это новый «третий угол» в том, во что мне так везёт раз за разом вступать с размаху. Влюблена в Славу, а я — всего лишь неугодная ей соперница. И это начинает порядком злить.

— Да. Я с ним. А что? — вскидываю вопросительно бровь, хотя, ясно, почему она расспрашивала меня о Славе.

— Нет, ничего, — после паузы отвечает девица, и вижу по её лицу — дай ей возможность безнаказанно спихнуть меня с балкона, она это сделает без раздумий.

Она проходит мимо меня, покидает чёртов балкон, и мне становится легче дышать. Будто теперь кислорода больше. Будто в лёгкие он попадает огромными порциями.

Я измотана всем этим, но закрыться дома и послать всех к чертям — кажется окончательным проигрышем. Жизнь будет идти мимо, Дав — счастливо развлекаться с Окс на морях, Слава — работать на новом месте, а я — лежать и страдать по тому, кто этого совершенно не заслуживает?

Ну уж нет!

Мы убираем за гостями через пару часов. Все разъехались, оставляя только Славу, который заметно навеселе, и меня. И я собираюсь помочь ему прибраться и уехать домой на такси.

— Аль…

Он будто бы случайно задевает мою руку, ставя тарелку в раковину. И это прикосновение обжигает совершенно необъяснимым коктейлем. Снова воздуха так мало, что дышу надрывно и хрипло. Слава передо мной, вжимает в край столешницы, расставляя руки по обеим сторонам. И когда тянется за поцелуем — первым настоящим — я инстинктивно отстраняюсь. Но он настойчив. Едва касается губами рта — начинает проталкивать в него язык. А руки — ложатся на талию, сжимают до боли.

— Аль, я тебя хочу.

Всё это — совсем не так, как того хотелось, но иначе сейчас быть и не может. Это я, дура, всё ещё думаю о Невском, всё ещё хочу только его, а он сейчас с другой. И трахает другую.

Кладу руки на прикрытые влажной от пота рубашкой плечи, впиваюсь в них ногтями, что только подстёгивает Славу. Он превращается в кого-то чужеродного, незнакомого. Легко усаживает меня на стол, сметает грязные тарелки на пол, и они с грохотом разлетаются на осколки. Как и я — в этот самый момент.