Аффект Дьявола

О, нет. Нет, нет, нет! Он не может мне мерещиться — этот голос, который понуждает замереть, так и не сделав шага в сторону подъезда. Он не может быть моей выдумкой — Невский. В пелене закатных сумерек, всего в нескольких метрах от меня. Стоит, засунув руки в карманы джинсов, в уголке рта — светится кончик тлеющей сигареты. И вокруг нас никого. Никого, кто, чёрт бы всё побрал, мог развеять эту мою иллюзию своим присутствием.

Невский делает шаг ко мне, жадно ощупывает взглядом с ног до головы, и я делаю хриплый вдох, потому что за эти мгновения забыла, что значит дышать. Или без него и не дышала?

— Что тебе нужно? — выдавливаю из себя полушёпотом, который звучит так жалко, что мне становится страшно. За саму себя. Ведь всё яснее ясного — стоит только увидеть его, и все мои тщательно сдерживаемые бастионы рухнули. Валяются сейчас у его ног кучкой пепла. И на остром контрасте с тем, что чувствую, когда рядом Слава, присутствие Невского ощущается как абсолютно нужное и правильное.

— Я тебя увидеть хотел, Аленькая. Не могу без тебя, сдохнуть хочу. Веришь? Каждый день хочу сдохнуть. — Он шаг в мою сторону делает, а мне бы сорваться и сбежать, только не могу. Стою застывшей статуей, и только каждую чёрточку лица Давида взглядом жадно впитываю. Мой он. Мой весь. Мой чужой.

Он выглядит уставшим и изменившимся, словно не несколько недель прошло с нашей последней встречи, а десятки лет. И всё равно такой родной, что выть хочется от желания подойти, прижаться, запахом его дышать.

— Слышать этого не хочу. — Голос мой горло изнутри дерёт, потому что слова хочу сказать колкие, но вместо них только шепчу хрипло. А ведь должна прогнать его — ко всем чертям, чтобы вообще ко мне дорогу забыл. — Или ты сначала по курортам после свадьбы, а потом ко мне заскочить проведать решил?

У Невского делается такое удивлённое лицо, будто я только что его обвинила в серийных убийствах. Или в том, что он на завтрак младенцев ест.

— Никаких курортов, — шепчет в ответ. И тут же взгляд его цепким становится, словно Дьявол добычу почуял: — Кто тебе про них наплёл?

Он ко мне подлетает, за плечи обхватывает и только тогда я отшатываюсь. Взгляд у Невского какой-то дикий. Всего на мгновение, но мне и этого сейчас — с лихвой, чтобы испугаться так, что душа в пятки уходит.

— Ты ведь со Славой сюда приехала? Ну? Отвечай?

Он встряхивает меня, словно послушную куклу, и только в этот момент на меня накатывает такая волна злости, что кажется, будто я состою только из неё.

— Не твоё дело! Не твоё! И твоим никогда не будет. Отпусти меня и уматывай отсюда, я тебя видеть не хочу. Никогда больше, понял?

— Лжёшь. Ты лжёшь, Аленькая. — На лице Невского ухмылка — горько-насмешливая. И я очень надеюсь, что смеётся он не надо мной.

— И это тоже не твоё дело. Убирайся вон! Я тебя ненавижу! — Вырываюсь, но он держит крепко, так, что я вынуждена впиться в его руку. Жар его тела опаляет, это что-то запредельное по ощущениям. Вот так одновременно ненавидеть и до одури любить. И кайфовать от того, что он всё же рядом. Пусть хотя бы так.

— Ты со Славой сейчас была? — снова цедит Невский, и мне наконец удаётся вывернуться.

— Да пошёл ты! — цежу коротко и зло прежде, чем бегом устремиться к двери.

Отдышаться сразу не получается. Мечусь по квартире, словно загнанная в капкан. Сволочь! Я действительно его ненавижу в этот момент. Как он умудряется одним своим появлением сорвать мою жизнь с привычной оси? Почему я до сих пор так остро на него реагирую?

И почему так тянет выглянуть на улицу, словно уже знаю, что именно там увижу, и мне нужно удостовериться в том, что не обманусь.

Невский всё ещё внизу. Стоит прямо под моими окнами, курит, запрокинув голову. Усмехается горько, когда находит меня взглядом, ведь прекрасно знал всё это время, что я не сдержусь.

Со злостью, бушующей в крови, задёргиваю шторы, подхожу к кровати и буквально падаю на неё. Сукин сын! Он не просто Дьявол, он — средоточие всех моих грехов, в которые готова погружаться снова и снова, стоит только ему оказаться рядом. Но на этом всё. Хватит. Больше он не получит от меня ничего. Ни единой моей эмоции, ни единой секунды моего времени. Теперь они должны принадлежать другому мужчине, а Давиду Невскому пора понять, что меня в его жизни больше не существует.

Часть 20

Охвативший меня впоследствии водоворот новых забот, тревог и ощущений сглаживает впечатления, оставленные последней встречей с Давидом. Порой мне кажется, что я несусь куда-то со скоростью света, и мало что могу понять в происходящем. События смешиваются в сплошной разноцветный калейдоскоп, где есть новые люди, знакомства, впечатления, и всё это такое быстрое, будто я тороплюсь жить, не зная, сколько ещё мне отмеряно судьбой.