Афины. История великого города-государства

Новому аэропорту присвоили имя Элефтериоса Венизелоса, бывшего в 1930-х гг. – помимо множества других достижений – основным инициатором создания греческой авиации, как военной, так и гражданской. Построенный километрах в тридцати к востоку от центра Афин аэропорт был достаточно большим не только для перевозок, связанных с Олимпийскими играми, но и для ожидавшегося в течение следующей пары десятилетий роста объемов воздушного движения. Несмотря на все испытания, выпавшие на долю Греции, такой рост действительно произошел: если в 2002 г., за первый полный год работы нового аэропорта, он принял 12 миллионов пассажиров, то в 2019 г. – уже 25 миллионов. С ним была тесно соединена система Аттики-Одос (Αττική Οδός – дословно «Аттический путь»), 70-километровая сеть автострад, позволяющая прилетающим в Венизелос не только попасть в центр города, но и добраться до морских терминалов Пирея, проехать в объезд Афин в промышленные районы вокруг Элевсина, к западу от города, или направиться на север, в сторону Салоник. Сооружение этой системы было одним из крупнейших в Европе проектов дорожного строительства с совместным (частно-государственным) финансированием.

С точки зрения пилотов, новый аэропорт был гораздо удобнее, чем старый, Эллиникон, с его печально известными короткими посадочными полосами: садиться на них в ветреную погоду бывало непросто. Все прилетающие в Афины сразу же ощущали, что прибыли в страну, прочно связанную с общими тенденциями европейского процветания. Эллиникон, в котором пахло дынными корками, восточным табаком и старомодной мастикой для натирки полов, производил впечатление некой смеси Балкан с Ближним Востоком. Он пробуждал ностальгические воспоминания, но плохо подходил Греции XXI в. Еще одним средством перемещения между аэропортом, центром города и остальной Аттикой стала чистая, бесшумная пригородная железная дорога; вскоре до терминалов Венизелоса дошла и линия метро.

У всех этих проектов была одна общая черта, хотя о ней редко вспоминают. Их приводил в действие один и тот же прагматичный, державшийся в тени политик – Стефанос Манос, – а другие саботировали, затягивали или оспаривали. Манос, окончивший Гарвардскую школу бизнеса и управлявший до начала политической деятельности продовольственной компанией, занимал в правоцентристских правительствах в 1977–1981 и 1992–1993 гг. ряд постов, связанных с экономикой. Однако он вовсе не был ревнителем какой-либо идеологии: он сам основал две небольшие партии и наконец в 2004 г. прошел в парламент по спискам левоцентристской партии ПАСОК. Почти все проекты, которые он начинал, оказались успешными; вопреки распространенному мнению, не были они и чрезмерно расточительными. Их стоимость всегда бывала разумной и рассчитывалась исходя из предположения, что управление проектами будет компетентным. Даже проект афинских Олимпийских игр 2004 г. можно считать позитивным примером рационального финансирования в сочетании с организационной компетентностью. Игры принесли Греции огромные материальные и нематериальные выгоды, и затраты на них, хотя и были поистине колоссальными, могли со временем быть возмещены, особенно если бы вновь построенные спортивные объекты не были заброшены, что привело их в упадок, а рационально эксплуатировались. Манос, которому сейчас слегка за восемьдесят, относится к греческим реалиям философски. По его словам, сейчас он «несколько отошел от сферы градостроительства» и не испытывает желания насмехаться над ошибками других.

По правде сказать, во всех греческих партиях были и есть свои прагматики, свои идеологи, свои популисты и, откровенно говоря, свои воры. Вступление Греции в зону евро, из которого можно было извлечь огромную выгоду, было в значительной мере организовано Костасом Симитисом. Этот получивший немецкое образование, чрезвычайно прагматичный политик был премьер-министром в 1996–2004 гг. За это время он по меньшей мере частично излечил греческий политический истеблишмент от последствий скандалов, бросивших тень на последние, мучительные годы правления Андреаса Папандреу. Впоследствии многие утверждали, что Грецию ни в коем случае не следовало допускать в зону евро, потому что она «пробралась туда обманом», представив лживую экономическую статистику. Это не вполне справедливо. К 2000 г., когда было принято решение о допуске Греции в клуб евро, общее экономическое состояние страны действительно чрезвычайно улучшилось по сравнению с началом 1990-х. Если в статистике и были какие-либо манипуляции с цифрами, они были не хуже, чем у других членов зоны евро. Теоретически этот прогресс мог бы продолжаться и дальше, если бы принимались правильные политические решения. Но они, увы, не принимались.

Членство в еврозоне немедленно сделало Грецию гораздо более привлекательной для инвесторов. Это давало возможность стабилизировать государственный бюджет страны, но избиратели в целом не были настроены в пользу ответственного поведения, а программа «тратить, тратить и тратить» обещала огромные электоральные выгоды.