Горожанин, образованный человек, ученый Лев Африканский не мог относиться положительно к кочевникам, бедуинам. Соотношение кочевой и оседлой жизни в Северной Африке складывалось на протяжении всего средневековья таким образом, что оседлые области с их деревнями и городами страдали от кочевников, которые, как правило, превосходили оседлых земледельцев в военных возможностях, относились к ним свысока, травили их посевы, разрушали постройки и вообще считали, что все эти области нужно превратить в пастбища. Представитель городской культуры Лев Африканский, как и другие средневековые арабские авторы, особенно интересовался тем влиянием, которое кочевники оказывали на жизнь земледельческих областей Северной Африки, и, конечно, не мог согласиться с их отношением к земледельцам, и его отношение к ним, выразившееся в книге, естественно, отрицательное. Для него эти оседлые области — родина, с ее историей и памятниками, а сам он — патриот. К европейцам-христианам он относится также отрицательно, и хотя он это скрывает, но по некоторым недомолвкам увидеть это можно. В частности, в рассказе о том, как ему в Египте птица вытянула билетик с дурным предзнаменованием, он говорит, что с ним случилось еще худшее. Читателю ясно, что это плен, обращение в христианство.
И вот эти чувства привязанности к Северной Африке и Испании, вместе с его привычкой к интеллектуальному труду (не будем забывать, что записки, легшие в основу его книги, он возил с собою всюду), а также с ностальгией, от которой он должен был страдать в Италии, и были тем пафосом, который двигал им в создании его труда. Его желания в данном случае совпадали с желанием папы Льва X. Но и здесь он остается патриотом. Заявляя о своем понимании долга историка, который, по eго словам, должен говорить без стеснения истину о вещах, а не угождать ничьим желаниям, он тем не менее замечает, что описал все хорошее и достойное упоминания об Африке, плохое же либо не упоминает, либо упоминает только общеизвестное. Так проявилась личность Льва Африканского в его труде.