Читаем Африка — третья часть света полностью

Горожанин, образованный человек, ученый Лев Африканский не мог относиться положительно к кочевникам, бедуинам. Соотношение кочевой и оседлой жизни в Северной Африке складывалось на протяжении всего средневековья таким образом, что оседлые области с их деревнями и городами страдали от кочевников, которые, как правило, превосходили оседлых земледельцев в военных возможностях, относились к ним свысока, травили их посевы, разрушали постройки и вообще считали, что все эти области нужно превратить в пастбища. Представитель городской культуры Лев Африканский, как и другие средневековые арабские авторы, особенно интересовался тем влиянием, которое кочевники оказывали на жизнь земледельческих областей Северной Африки, и, конечно, не мог согласиться с их отношением к земледельцам, и его отношение к ним, выразившееся в книге, естественно, отрицательное. Для него эти оседлые области — родина, с ее историей и памятниками, а сам он — патриот. К европейцам-христианам он относится также отрицательно, и хотя он это скрывает, но по некоторым недомолвкам увидеть это можно. В частности, в рассказе о том, как ему в Египте птица вытянула билетик с дурным предзнаменованием, он говорит, что с ним случилось еще худшее. Читателю ясно, что это плен, обращение в христианство.

И вот эти чувства привязанности к Северной Африке и Испании, вместе с его привычкой к интеллектуальному труду (не будем забывать, что записки, легшие в основу его книги, он возил с собою всюду), а также с ностальгией, от которой он должен был страдать в Италии, и были тем пафосом, который двигал им в создании его труда. Его желания в данном случае совпадали с желанием папы Льва X. Но и здесь он остается патриотом. Заявляя о своем понимании долга историка, который, по eго словам, должен говорить без стеснения истину о вещах, а не угождать ничьим желаниям, он тем не менее замечает, что описал все хорошее и достойное упоминания об Африке, плохое же либо не упоминает, либо упоминает только общеизвестное. Так проявилась личность Льва Африканского в его труде.

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Смерть Артура
Смерть Артура

По словам Кристофера Толкина, сына писателя, Джон Толкин всегда питал слабость к «северному» стихосложению и неоднократно применял акцентный стих, стилизуя некоторые свои произведения под древнегерманскую поэзию. Так родились «Лэ о детях Хурина», «Новая Песнь о Вельсунгах», «Новая Песнь о Гудрун» и другие опыты подобного рода. Основанная на всемирно известной легенде о Ланселоте и Гвиневре поэма «Смерть Артура», начало которой было положено в 1934 году, осталась неоконченной из-за разработки мира «Властелина Колец». В данной книге приведены как сама поэма, так и анализ набросков Джона Толкина, раскрывающих авторский замысел, а также статья о связи этого текста с «Сильмариллионом».

Джон Роналд Руэл Толкин , Джон Рональд Руэл Толкин , Томас Мэлори

Рыцарский роман / Зарубежная классическая проза / Классическая проза ХX века / Европейская старинная литература / Древние книги
Тиль Уленшпигель
Тиль Уленшпигель

Среди немецких народных книг XV–XVI вв. весьма заметное место занимают книги комического, нередко обличительно-комического характера. Далекие от рыцарского мифа и изысканного куртуазного романа, они вобрали в себя терпкие соки народной смеховой культуры, которая еще в середине века врывалась в сборники насмешливых шванков, наполняя их площадным весельем, шутовским острословием, шумом и гамом. Собственно, таким сборником залихватских шванков и была веселая книжка о Тиле Уленшпигеле и его озорных похождениях, оставившая глубокий след в европейской литературе ряда веков.Подобно доктору Фаусту, Тиль Уленшпигель не был вымышленной фигурой. Согласно преданию, он жил в Германии в XIV в. Как местную достопримечательность в XVI в. в Мёльне (Шлезвиг) показывали его надгробье с изображением совы и зеркала. Выходец из крестьянской семьи, Тиль был неугомонным бродягой, балагуром, пройдохой, озорным подмастерьем, не склонявшим головы перед власть имущими. Именно таким запомнился он простым людям, любившим рассказывать о его проделках и дерзких шутках. Со временем из этих рассказов сложился сборник веселых шванков, в дальнейшем пополнявшийся анекдотами, заимствованными из различных книжных и устных источников. Тиль Уленшпигель становился легендарной собирательной фигурой, подобно тому как на Востоке такой собирательной фигурой был Ходжа Насреддин.

литература Средневековая , Средневековая литература , Эмиль Эрих Кестнер

Зарубежная литература для детей / Европейская старинная литература / Древние книги