Африканская книга

Открывается безотказный сим-сим, зажигается волшебный фонарь из чеканки с цветными стеклышками, кованый абажур отбрасывает сложнофигурные тени на пахнущий кожей брик-а-брак, вспыхивает реклама: «Если эту лампу потереть, можно никогда не умереть». Заклинатель змей на площади Джамаа-эль-Фна требует платы за фотографию, напускает на тебя, отказавшегося от снимка, живую кобру, делает вид, что кидает ее тебе на шею, а может, и правда собирается кинуть, но его питомицу опережает обезьяна, спорхнувшая с плеча другого умельца терроризировать туристов. Обезьяна запрыгивает на тебя со словами «my friend, my friend…». Всего пятьдесят дирхамов, что тебе стоит? Ты пытаешься сбросить ее с себя, отдираешь от плеча цепкие детские пальчики, изворачиваешься и высвобождаешься, моментально овладев каким-то хитрым дзюдоистским приемом. Обезьяна взвизгивает, грохается оземь, и вся шумная площадь на мгновение замирает в мунковском перекошенном крике, превращается в стоп-кадр, а в следующую секунду устремляется за тобой, хищная свора, призывающая к отмщению, жаждущая крови, толпа линчевателей, еще минуту назад бывших уличными артистами — сказителями, жонглерами, барабанщиками, исполнителями «гнауа»[341]. Они преследуют тебя, и ровно в тот момент, когда они готовы тебя схватить, появляется deus ex machina — карлик из сказки Гауфа, в чалме и башмаках-скороходах с загнутыми носами (и то и другое «made in China»), он вырывает тебя из лап стозевного чудища, умыкает и, стиснув запястье мертвой хваткой, тянет тебя в дубильню, бормоча при этом слова заклинания «my friend, my friend…».

Но еще до того, как разыграется эта сцена из фильма «Под покровом небес», будут Атласские горы, аргановые деревья, араукарии, одинокие глинобитные постройки на холмах, рыжина и синева пейзажей. Будет поезд Касабланка — Марракеш. В Марокко все мои приключения начинаются в поездах: мне везет на попутчиков. Когда я был здесь десять лет назад, корпулентная девушка Кумба из Республики Нигер разом взяла меня в оборот, и я чуть было не надорвал спину, таская ее тяжеленные чемоданы. А сейчас со мной в купе едут девушки из Нигерии, Реми и Прешес. Они только что из Дубая. Кстати, давнишняя попутчица Кумба, помнится, тоже очутилась в Марокко проездом из Дубая. Но она ездила в Эмираты на заработки, а эти — просто в отпуск. Взахлеб рассказывают про дубайские парки аттракционов, «Подводный мир», сафари на джипах; показывают айфонные видео. То, что юные особы из Нигерии катаются по миру в отпуску, уже о многом говорит: для большинства людей на этом континенте идея туристической поездки, тем более в другую страну, — из разряда фантастики. О том же самом говорит и вид этих девушек, их дизайнерские сумочки и солнечные очки, профессиональная укладка волос, безупречная кожа. Эти длинноногие нигерийки словно бы сошли с обложки журнала Vogue. Реми — из Лагоса, Прешес — из Абуджи. Подружились в университете. Щебечут: «А знаете, на первом курсе, когда мы только познакомились, она совсем не хотела со мной дружить…» — «Да, да, я думала, что она — страшная задавака…» Что это за птицы? На вопрос, чем они занимаются с тех пор, как выпустились из университета, отвечают уклончиво. Прешес говорит, что состоит на государственной службе, а Реми — что работает в частном секторе. Но поезд в Марракеш идет долго, а поболтать они любят, и то, что они намеревались держать в тайне, довольно скоро становится секретами Полишинеля. К тому моменту, как мы минуем Сеттат, я уже знаю все подробности. Прешес — министерская дочка; ее подруга Реми — из семьи нефтяных магнатов. Стало быть, под «Абуджей» здесь имеется в виду правительственный комплекс в центре города, а Лагос — это остров Виктория, пристанище сильных мира сего. Я, представитель американского среднего класса, по их меркам — голь перекатная, а о моей попутчице уж и говорить нечего. Попутчица — это моя приятельница Нурусуа, врач с Мадагаскара, которой я в свое время пытался устроить стажировку в Нью-Йорке. В конце концов вместо Нью-Йорка она отправилась в Рабат, уже почти год работает здесь врачом. Я же заехал в Марокко всего на три дня, по пути из Америки в Гану, главным образом затем, чтобы повидаться с Нуру. Еще со мной мои американские коллеги, Санни и Лора, но они по воле продавщицы билетов оказались в другом купе.