Африканская книга

За пределами Каменного города начинается Занзибар-курорт. Поле-поле. То есть «не спеша», «без напора». Соответствующее выражение с характерной редупликацией существует чуть ли не во всех африканских языках. На суахили — «поле-поле», на хауса — «санну-санну», на лингала — «малембе-малембе», на малагасийском — «мура-мура»… Можно коллекционировать эти фразы, означающие одно и то же на разных языках, как коллекционируешь местные названия маршрутных такси: на Мадагаскаре — «такси-брус», в Гане — «тротро», в Кении — «матату». «Дже! Гарама я тату ни киаси гани?» — спрашиваю я у водителя. Сколько стоит проезд в матату? Он покатывается со смеху. «Унасема матату? Ха-ха-ха! Тунасема дала-дала!» («Ты говоришь „матату“? Ха-ха-ха! У нас говорят „дала-дала“»!). Итак, туристический рай, реклама, не устающая напоминать, что Занзибар входит в десятку лучших курортов мира. Это не просто рекламный гиммик, пляж действительно прекрасный: белый песок, чистая, теплая вода. Мы сделали два долгих заплыва, потом читали (Алла — Карен Бликсен, я — Миа Коуту[377]), сидя в плетеных креслах под сенью пальм; обедали морепродуктами в кокосовом молоке, выпили по бокалу вина. Грех жаловаться. Хоть мы и не большие ценители пляжного безделья, такой отдых никому не повредит. И все же какое-то гаденькое ощущение остается, как всегда в таких местах: вышколенная черная прислуга ходит по струнке, а белые курортники — в основном растатуированная молодежь — помыкают этой прислугой с таким воодушевлением, как будто главная цель их приезда на Занзибар — поиграть в колониализм (так же, как совсем недавно играли «в войнушку» у себя во дворе). Кажется, вот-вот услышишь визгливый окрик «Бой!» и глуховатый ответ «Да, бвана?». Кстати, в Каменном городе белых туристов оказалось куда меньше, чем я ожидал. Видимо, все едут прямиком на пляж. Вот и славно: они сюда, а мы туда. Обратно в Каменный город. С обязательными заездами в парк Джозани, где в зарослях лантаны, сапеле и винтовой пальмы водятся белогорлые мартышки и королевские колобусы, муравьеды и карликовые олени; в черепаший питомник, где можно узнать во всех подробностях о трудах и днях гигантских морских черепах, а заодно поглазеть на хамелеона, варана и долгопята; на плантацию специй, где вам покажут, как растет корица, ваниль, кардамон, аннато, гвоздика, имбирь, куркум, черный перец, кананга, цимбопогон, карамбола… Я и не знал, что перец — это лиана, а кардамон — бобы; что коричную кору добавляют в занзибарский плов, а из коричного корня делают бальзам; что существует йодовое дерево. Под конец на этой плантации для нас устроили целое шоу. Один из работников связал ноги веревкой и с песней «Хакуна матата» полез на пальму за кокосами. Другой в это время сплел нам из листьев кокосовой пальмы по корзине, мне шляпу и галстук, Алле — венки и браслеты. В довершение нам вручили по молодому кокосу, а в корзины сложили только что собранный урожай: имбирь, коричный лист, коричную кору и корень, цитронеллу, карамболу, занзибарские яблочки. В гостинице я заварил со всеми специями чай, и мы выпили его впопыхах, стараясь не опоздать на следующее мероприятие. Нет времени чаевничать, надо всюду успеть, не пропустить танец килуа и церемонию уньяго, выполнить все, чего требует от нас местная туриндустрия, умеющая с ходу делить всех приезжих на пляжников и энтузиастов. Мы — из энтузиастов.