Африканская книга

Агнес встретила нас в аэропорту, предложила отвезти в гостиницу, напомнив при этом, что два или три часа сна не помогут нам избавиться от джетлага. Другой вариант — сразу ехать осматривать достопримечательности, начиная с Претории. Достопримечательностей много, а времени мало. Преторию смотреть или сейчас, или никогда. Но можно, конечно, и в гостиницу, она не возражает. «Скажи, маленькая, что ты хочешь: чтоб тебе оторвали голову — или ехать на дачу?» Мы выбрали Преторию. Перед выездом из гаража охранник попросил выключить и снова включить мотор: проверял таким образом, не пытаемся ли мы угнать автомобиль. Добро пожаловать в Йоханнесбург, здесь не до лирики. А за окном машины — чисто, красиво, цивилизованно. Дороги, кажется, находятся в лучшем состоянии, чем в Америке. По краям дороги — золотисто-рыжий ворсистый вельд, фермерские дома с черепичными крышами, раскидистые деревья, но не те, которые обычно ассоциируются с Африкой, не пальмы и не лианы. Акации, что ли. Заросли мимозы и молочая. Из чтения южноафриканской литературы я знаю, что здесь есть дерево «витаак», дерево «мована», фиалковое дерево и «blue gum tree». Но что это за деревья, понятия не имею. Спросил у Агнес — безрезультатно. Она не по этой части, ей интересней люди и процессы, происходящие в обществе. В обществе, увы, ничего хорошего не происходит, страна катится вниз. Так говорит Агнес. Президент Зума — клептократ, снюхавшийся с семейством Гупта. Кто такие Гупта? Магнаты, закулисные кукловоды. Сказать, что белым в ЮАР живется плохо, — это ничего не сказать. Правительство Зумы целенаправленно настраивает против них чернокожее население, что, конечно, неудивительно: клептократии нужен внешний или внутренний враг, а более удобного врага, чем белый африканец, не найти. И, словно в подтверждение словам Агнес, на обочине шоссе промелькивает нищая с картонкой «Подайте на пропитание». Белая.

— У вас в Америке есть белые нищие?

— Есть, конечно.

— И у нас теперь есть. Раньше не было.

— Зато все коренное население поголовно было нищим, — не выдерживаю я.

— Это правда, — соглашается Агнес. — Но они и сейчас нищие, вот в чем проблема. Я не спорю с тем, что апартеид был ужасной системой. Просто я хочу сказать, что сейчас тоже ужасно.

Агнес здесь живет, глупо было бы с ней спорить. Другое дело — человек, рядом с которым я сюда летел. Случайный попутчик, бывший соотечественник, ныне обитающий в где-то в окрестностях Брайтон-Бич. Они с женой летели на сафари в парк Крюгера. Узнав, что мы летим не на сафари, а заниматься медициной, стали расспрашивать. Дальше — предсказуемо: «Но ведь там же у них опасно!» Перешли на тему преступности в Йоханнесбурге и вообще в ЮАР. И тут собеседника понесло.

— А чего ты хочешь? — кричал он. — Как может быть иначе, когда в правительстве одни негры? Я понимаю, что меня сейчас будут пинать ногами и обвинять во всех смертных грехах, но я все-таки скажу. Если бы у власти были белые, это было бы лучше и для белых, и для негров. Ты меня, конечно, извини, но я разговаривал с людьми, которые там жили. Так вот этот апартеид на самом деле был не так страшен, как его малюют. Все были сыты-одеты, и каждый был на своем месте. У нас сейчас за такие речи расстреливают, но ты помяни мое слово…

— Простите, кто расстреливает?

— Ну, эти ваши. Политкорректные.

— Сколько же народу они расстреляли?

— Ну вот, и ты туда же. Я-то думал, ты поумнее будешь…