Аграрные реформы в довоенной Ичкерии

Внешне «внезапная» активизация этих групп, кажущаяся некоторым «заранее спланированным в высоких кабинетах (особенно заграничных) преступным сценарием» связана, прежде всего, со вполне закономерной для населения социальной неопределённостью, которая нависла над этой довольно многочисленной категорией сельских жителей в связи с грядущими изменениями в аграрных отношениях. В частности Абабукаров вспоминал, что данный вопрос в советской Чечне не вырос из-под земли, а был проблемой, всегда стоявшей довольно остро[52].

Верхушку восстания составили представители нарождающегося бизнеса. Иначе говоря — бывшие теневики и кооператоры. Первое время после «революции» республика даже не имела правительства. Его функции выполнял КОУНХ (Комитет по оперативному управлению народным хозяйством), он же «Кабинет предпринимателей при Президенте ЧР»[53]. Это уже в первый год новой власти привело к волнениям в Национальной гвардии, состоящей из тех самых сельских пауперов[54]. По-видимому, среди них существовали опасения, что «плоды» общих усилий упадут во вполне конкретные руки. Данный факт заставит Дудаева в ближайшем будущем провести некоторую рокировку и отстранить от себя Я. Мамадаева, как самую одиозную фигуру, ратующую за немедленную и безжалостную к населению приватизацию всего и вся. На тот же момент новоявленный президент ограничился заявлениями, что данные волнения не что иное, как «происки российских агентов».

Но как я уже упомянул, в сути ничего не изменилось. Подтверждение тому — указы самого Джохара Дудаева о включении в правительство ведущих воротил республики[55].

Этот класс тоже имел свои интересы, но отличные от интересов сельских пауперов. Они совпадали в неприятии советского строя, но с разных сторон. Люмпены не видели в нём возможности встроиться обратно в социальную систему и считали советскую власть причиной всех своих бед, связывая с её устранением изменение своего положения. В то же время нарождающаяся буржуазия, особенно на национальных окраинах, была заинтересована в том, чтобы раздел некогда общесоюзного имущества прошёл в их пользу. Именно с этим стоит связывать то, что антисоветский мятеж, поднятый под предлогом борьбы с ГКЧП (такое ощущение, будто в сентябре 1991 года ГКЧП ещё могло кому-то угрожать) вполне дежурно перестроился на антироссийскую повестку, хотя изначально был с российскими демократами по одну сторону баррикад. С этой точки зрения чеченских бизнесменов не устраивали не только «коммунисты», но и вообще всякая власть Москвы, имеющая рычаги, чтобы эту собственность сделать своей.

Очень хорошо подметил данный процесс советолог Гордон М. Хан. Вот авторизованный перевод из его работы Russia’s Revolution From Above: Reform, Transition and Revolution in the Fall of the Soviet Communist Regime, 1985−2000:

«Революция сверху началась в июне 1990 г., когда Верховный Совет РСФСР принял Декларацию о суверенитете РСФСР. В ней был провозглашён приоритет российских законов и конституции над союзными законами и конституцией на территории РСФСР. Это позволило в дальнейшем практически экспроприировать у государственных институтов соседних республик в пользу России всю собственность, финансовые ресурсы и природные богатства. Осенью 1990 г. Центральный Банк РСФСР и созданные им квазикоммерческие банки уничтожали единые, централизованные советские финансовую и банковскую системы. Одновременно в российских правительственных, образовательных институтах и на государственных предприятиях начиналась стихийная чистка партийных организаций. Уже в декабре 1990 г. и январе 1991 г. Россия сделала первые шаги к установлению своих президентских и силовых структур»[56].