Айриш-бой для сицилийца

А Тони, едва они переступили порог квартиры, резко развернулся к Тому и поцеловал, снова разрывая разбитую губу, так что его кровь размазалась по их лицам.

– Что ты… Тони… – пытался протестовать Том, но хватка Тони была слишком крепкой. Он теснил Тома к дивану, пока не опрокинул на него, продолжая все так же жестко и грубо целовать и лапать его.

Раздевать Тома он принялся с тем же напором, и это не могло не отразиться на одежде, она буквально трещала, и далеко не по швам – обнажая Тома, Энтони буквально растерзал его костюм.

Ужас сковал Тома, он не мог сопротивляться, да и смысла в этом было немного – Тони был сильнее его, злее и к тому же разгорячен дракой и алкоголем. И давешним провалом. Том осознал, что сейчас тот отыгрывается на нем, и боялся сделать хуже. Его шея и плечи покрылись следами от укусов, он слышал хриплое рычание вместо слов, а потом Тони и вовсе рывком перевернул его на живот, стаскивая с него брюки.

У Тома сердце забилось где-то в горле от осознания, что будет дальше.

– Нет, Тони, не надо, пожалуйста, – просипел он, пытаясь выползти из-под него, цепляясь за скользкую шелковую обивку дивана.

– Не дергайся, птичка, тебе понравится! – в голосе Тони не было и намека на прежнюю нежность.

Он держал Тома крепко, второй рукой стягивая с него последнюю преграду – трусы, которые, лишь чудом не пострадали.

Все также удерживая свою жертву, он сплюнул на пальцы, растер немного и без предупреждения втолкнул в парня один палец.

– Расслабься, – прорычал он.

Расслабиться у Тома не получалось. Он вскрикнул, и тут же жесткая рука Тони ткнула его лицом в подушки, заглушая его крики и стоны. Он сплюнул на пальцы еще, грубо двигая ими и добавляя еще один, а потом еще. Все что Том мог ощущать – то, как горит кожа и мышцы, насильно растягиваемые. Но он еще не знал, что дальше будет хуже. Когда Тони втолкнулся в него членом, Том захлебнулся слезами.

В действиях Тони не было ничего человеческого, его вели только животные инстинкты – брать, подчинять, обладать.

Он даже не задумывался, как сильно в нем желание отомстить Адриано Рапаче, и сейчас он мстил, противоестественным способом, подчиняя того, кто когда-то работал на этого вшивого сицилийца.

Не вслушиваясь в сдавленные всхлипы, он двигался все быстрее, приближая себя к заветному пику.

Все что оставалось Тому – молиться, чтобы это закончилось поскорее. Он потерял счет времени, толчки в его тело, приносящие только боль, казалось, длятся бесконечно. Рука, сжимавшая его волосы, никуда не делась, все так же вжимая его лицом в подушки, но кричать Том уже перестал. Он скулил, ощущая, как по лицу текут слезы, а во рту солоно от крови – уже его собственной, из прокушенной губы.

Он услышал рык, а потом Тони Давид замер на нем, толкнувшись последний раз, и навалился всей тяжестью. Том дрожал, боясь пошевелиться, ощущая себя униженным, раздавленным физически и морально. Ему хотелось умереть, лишь бы не чувствовать это.

– Хорошая птичка, – прохрипел в его шею довольный Антонио.

Он дал себе немного отдышаться и, когда его член выскользнул из натруженного воспаленного ануса, одобрительно похлопал Тома по заднице.

– Можешь сходить в душ, – предложил он, а сам, даже не пытаясь подтянуть штаны, уселся на диван и закурил.

Он чувствовал себя удовлетворенным. А еще окончательно распрощался с подозрением, что Том – человек Рапаче. Тот сейчас это доказал.

Том поначалу не был уверен, что сможет подняться на ноги. Но все же смог. Не был уверен, что сможет сделать шаг, но у него получилось. Он не проронил ни слова, только кивнул и отправился в направлении, которое указал Тони. Отмыться ему хотелось так же сильно, как исчезнуть с его глаз.

Он толком не обратил внимания на роскошную отделку ванной, ему было плевать на зеркала и мрамор, он встал под горячую воду и не шевелился, пытаясь отогреться. Но он все еще дрожал. Со страхом он коснулся себя там, боясь увидеть реки крови, но на пальцах осталась лишь чуть розоватая сперма. Том яростно смыл ее с рук и с себя, жалея, что не может смыть ощущение прикосновений.

Какое-то время Энтони задумчиво курил, потом, когда сигарета закончилась, поднялся и обнаружил разбросанные вокруг дивана остатки одежды Тома.

Его позабавило то, как она выглядит, служа доказательством его страсти. Но сразу выбрасывать он её не стал, решив предоставить Тому самому выбирать, что с ней делать, поэтому лишь кинул её на диван и пошёл налить себе бренди.

Как бы ему не хотелось, провести вечность в душе Том не мог. Он завернулся в халат и вернулся в гостиную.

– Может… мне лучше поехать домой? – тихо спросил он, глядя в спину Тони, стоявшего у бара.

– А ты не хочешь остаться? – удивился Тони.

Подойдя к Тому, он погладил его по щеке, не переставая довольно, как-то сыто улыбаться.

– Только если ты хочешь, чтобы я остался, – Том собрал все свои силы чтобы сказать это и слабо улыбнуться. – Но я очень устал и хотел бы лечь спать. День был долгий, – добавил он, забрав у него из руки стакан с бренди и допив те пару глотков, что в нем оставались.