Айвазовский

Вместе с тем появление новых тенденций в искусстве не означало забвения достижений предшествующих десятилетий, интерес к ним не угасал. Так, в одной из публикаций журнала «Аполлон» речь шла о значимости достижений И. И. Левитана и его последователей, о роли «художественных завоеваний лучших представителей передвижничества, идущих от Левитана. Настроение “усталой нежности”, которое доминировало в работах великого пейзажиста, было верным отражением вкусов и чувств поколения 90-х годов. Последующие творцы пейзажа расширили рамки эстетических задач предшественников, хотя это расширение не всегда шло на пользу искусству. В технике пейзажа, в умении передавать действительность во всём многообразии её красот и прихотливых форм, эти новые представители реалистического пейзажа достигали нередко исключительной виртуозности»[388].

Такая же «исключительная виртуозность» была в полной мере свойственна позднему творчеству выдающегося феодосийского мариниста. На закате жизни Иван Константинович уже нечасто покидал родной город, да это было ему и не нужно. Он предпочитал оставаться в собственном особняке на набережной, где подолгу работал в мастерской, общался с семьёй, принимал друзей. Сохранилась фотография рубежа ХГХ—XX веков (ФКГА), предположительно из альбома внука художника Н. М. Лампси, изображающая дом профессора Айвазовского. И нельзя не отметить, что облик гармоничной постройки почти не изменился в наши дни.

Ряд шедевров пейзажного жанра маринист создал именно в последнее десятилетие своей жизни. В 1890 году, возвращаясь в памяти к событиям 18 мая 1846 года, им написано полотно «Черноморский флот в Феодосии», безмятежное и светлое как по своему звучанию, так и по тонально-колористическому строю. Выбрав такое решение, художник, вероятно, намеренно оставлял в стороне тот нелёгкий груз жизненных переживаний более чем за сорокалетний период, который был связан для него с флотом России: поражение турецкой эскадры под Синопом, изнурительная Крымская война, героическая оборона Севастополя, когда погибли выдающиеся адмиралы В. А. Корнилов и П. С. Нахимов, с которыми И. К. Айвазовского связывали дружеские узы.

Художник не утратил интереса к самым разным историческим эпохам и событиям. О них он «говорит» в своих картинах, стремясь дать собственную оценку происходившему, значимости той или иной личности. В 1890-е годы Айвазовский успешно обращался к мифологическим и историческим сюжетам, создавав полотна «Путешествие Посейдона по морю» (1894, ФКГА), «Встреча Венеры на Олимпе» (1895, ФКГА), «Наполеон на острове Святой Елены» (1897, ФКГА). В те же годы он уделял внимание жанровой тематике, в том числе в композициях украинских пейзажей: «Во время жатвы на Украине» (1897, ФКГА), «Свадьба на Украине» (1890-е, ФКГА).

В 1896 году Иван Константинович продолжил работу над образом А. С. Пушкина. Так, в одном из писем своему первому биографу Н. Н. Кузьмину художник рассказывал: «Эта картина изображает восход солнца на вершине Ай-Петри, откуда Пушкин верхом с проводником смотрит восход солнца. Только что на горизонте показалось солнце, Пушкин снял шляпу свою, чтобы приветствовать светило.

Картину эту я думаю послать в Петербург или в Москву, но теперь трудно, картина почти в три аршина длиною...»[389]

Суметь найти трактовку образа А. С. Пушкина в живописи было особенно важно для художника, о чём он писал: «Теперь можно сосчитать на пальцах тех немногих, которые его помнят, а я вдобавок был любезно принят и обласкан поэтом. Из Москвы меня просят прислать на выставку к осени картину из жизни Пушкина (и в Исторический музей в Москве). Я послал им две картины: “Пушкин у Гурзуфских скал”, “Там, где море вечно плещет” (иначе, чем прежде написанную), другую “Пушкин на берегу с семейством Раевских у Кучук-Ламбата” (“Как я завидовал волнам, бегущим бурной чередой с любовью лечь к её ногам, как я хотел коснуться милых ног устами”..).»[390].

1896 год был также ознаменован выходом в свет особенно значимого для художника издания — фототипического «Альбома 120-ой выставки картин И. К. Айвазовского», составленного Ф. И. Булгаковым, отпечатанного в петербургской типографии А. С. Суворина. Фолиант включал в себя 34 листа с изображениями центральных полотен великого мариниста, которые отбирал сам автор.