Айвазовский

В последнее десятилетие жизни Иван Константинович продолжал работать в своём основном жанре — столь любимом им пейзаже, создавая новые и новые полотна в несколько иной манере, но не менее высокого художественного качества. «Прибой у крымских берегов» (1892, ФКГА), «Корабль “Мария” во время шторма» (1892, ФКГА), «Остров Иския близ Неаполя» (1892, ФКГА), аллегорическая панорамная композиция «От штиля к урагану» (1895, ФКГА) — лишь немногие подобные примеры. Наиболее известное полотно этого периода, «Среди волн» (1898, ФКГА), Иван Константинович восторженно и вдохновенно написал в кратчайший срок, всего за десять дней. Его размер огромен даже для феодосийского мариниста —12 квадратных метров. В 1898 году, уже незадолго до смерти, им была исполнена марина на характерный в его творчестве сюжет — «Заход солнца над морем». Однако написано это полотно несколько иначе: в его тающей пастельной цветовой гамме, в одном направлении мазков, стремящихся к линии горизонта, к светлым далям, где садится солнце, художник словно подводил итог жизни, клонящейся к закату, передавал состояние своей души, подобное звучанию пейзажа — величественного, спокойного, наполненного вечным смыслом, негаснущей красотой мироздания.

Вместе с тем, словно обращаясь к вечности в думах и в живописи, до последних дней жизни И. К. Айвазовский не переставал заинтересованно следить за событиями российской и мировой политики, неравнодушно реагировал на них, в том числе через создание живописных полотен. В 1894—1896 годах происходило уничтожения армян турками. Откликаясь на трагедию массового убийства, в знак несогласия с политической позицией Турции он уничтожил все ранее полученные турецкие ордена — бросил их в море, а ленты от них отослал султану. Айвазовский, как правило сдержанный и мягкий в общении, с предельной резкостью и прямотой заявил консулу Турции: «Награды кровавого владыки я бросил в море, вот их ленты, отправьте ему. Если хочет, пусть он тоже мои картины бросает в море, но это вовсе не моя забота»[391].

Художник написал серию картин о трагедии армянского народа, тем самым исполнив пожелание католикоса. Отвечая на послание к нему главы армянской церкви, Иван Константинович писал: «Вы сделали мне весьма чувствительное и прекрасное предложение — изобразить красными красками картину армянской резни на фоне залитых кровью гор и дол и над развалинами — убитого горем Владыку армян. Будь угодно Всевышнему даровать мне жизнь и подольше, настанет день, когда я исполню сие трогательное предложение»[392].

Он писал о тех трагических событиях католикосу М. Хримяну 8 сентября 1896 года: «Глубокой болью омрачено сердце моё невиданной и неслыханной резнёй, учинённой над армянами. Вы, Ваше Святейшество там, мы — здесь, и каждый на своём месте горько оплакиваем погубленные души несчастных сородичей наших»[393]. То же в книге о маринисте подтверждает Н. Н. Кузьмин, подчёркивая его симпатии к армянскому народу, «усилившиеся после анатолийской и константинопольской резни, насилий и грабежей, приведших всех в ужас»[394].

Сочувствуя армянскому народу, стремясь привлечь внимание общественности к злободневным вопросам, он организовал выставку в Одессе, на которой в числе других картин экспонировались три варианта композиций, изображающих, как писал автор полотен, «жестокость турок: резание армян в Трапезунде, как бросают живых армян с парохода в Мраморное море, и третья, как турки в Фесалии жгут греков во время войны»[395]. Средства, полученные от проведения выставки — две тысячи рублей, были переданы: нуждающимся армянским семьям — тысяча рублей и ровно столько же — грекам. Кроме того, на адрес посла России в Константинополе И. К. Айвазовский переслал три тысячи франков в помощь нуждающимся армянам Эрзерума[396].

О неизменном стремлении к благотворительной деятельности свидетельствует ряд посланий И. К. Айвазовского 1897 года, среди них: несколько писем Г. А. Эзову с просьбой оказать помощь феодосийскому жителю С. С. Крыму[397], с ходатайством о пенсии местным жителям Сахаровым и о делах армянской церкви в Феодосии[398]; В. В. Стасову — с просьбой оказать помощь С. С. Крыму с целью обогащения феодосийской общественной библиотеки[399] и многие другие. Подобные факты позволяют судить и о высоких человеческих качествах Ивана Константиновича, и о его совсем не формальном, не поверхностном отношении к христианской вере, её заповедям. К чести художника, он выдержал нелёгкое испытание достатком и почестями, не утратил при этом ни открытости людям, ни самодисциплины, ни требовательности к себе, ни исключительного трудолюбия и жажды созидания.