Айвазовский

Сверх того, я посылаю при сем для выставки мой портрет, писанный г. Тырановым, который, равно как и все мои картины, после выставки прошу покорнейше приказать отдать г. конференц-секретарю Григоровичу, которого я просил распорядиться оными по моему назначению. По отправлении этого рапорта я предполагаю сделать путешествие в Голландию и Англию, дабы видеть приморские места и произведения известных художников по части морской живописи. При сем покорнейше прошу на счёт содержания, мне производимого, сделать распоряжение, чтобы половина была посылаема на моё имя в Рим, куда возвращусь по совершении предположенного мною путешествия, а половину пансиона отправлять постоянно в своё время к матушке моей в Феодосию по адресу, который имеется в конторе Академии.

Пенсионер И. Айвазовский»[119].

В петербургской «Художественной газете» об успехе феодосийского пейзажиста в Италии в то же время сообщалось: «В Риме на художественной выставке картины Гайвазовского признаны первыми. Неаполитанская ночь, Буря и Хаос наделали столько шуму в столице изящных искусств, что залы вельмож, общественные сборища и притоны артистов огласились славою новороссийского пейзажиста; газеты гремели ему восторженными похвалами, и все единодушно говорили и писали, что до Гайвазовского никто ещё не изображал так верно и живо света, воздуха и воды. Папа купил картину его Хаос и поставил её в Ватикане, куда удостаиваются быть помещёнными исключительно произведения первейших в мире художников... Его святейшество пожелал непременно видеть Гайвазовского; видел его и в знак отличного своего благоволения пожаловал Золотую медаль. Посланники: французский — дюк де Монтебелло и наш граф Гурьев купили у Гайвазовского картины и богато заплатили за них»[120].

В этом пространном отзыве, всецело заслуженном Айвазовским, подчеркнём одно положение, которое характеризует очень важную особенность его творчества: «Никто ещё не изображал так верно и живо света, воздуха и воды» — ни его великие предшественники, писавшие море, ни современники, а среди них можно назвать немало выдающихся имён: Тёрнер, Констебл и даже Таннер. Их превзошёл феодосийский художник, достигнув в эпоху романтизма предельной реалистичности звучания марин, а в отношении передачи состояния природы, нюансов в трактовках воды и воздуха его искусство можно рассматривать как своеобразный исток импрессионизма. Вспомним, например, сколь немалое значение придавал передаче освещения моря в своих пейзажах один из известнейших импрессионистов — Клод Моне. И потому нельзя не согласиться с заключением Тёрнера о даре Айвазовского: «Искусство твоё высоко и могущественно...»[121]

В октябре 1842 года российский маринист покидает Венецию, столь значимую для него своей неповторимой поэтической атмосферой, собраниями ценнейших полотен, и по предложению Санкт-Петербургской академии художеств намеревается провести свою персональную выставку в Париже. Для этого ему было дано соответствующее разрешение. Текст этого немаловажного документа, сохранившегося до наших дней, гласит:

«Уведомление министра Двора президенту Академии

художеств о разрешении И. К. Айвазовскому поехать

в Париж для участия в Парижской выставке

9 октября 1842 г.

По ходатайству начальника русских художников в Риме государь император высочайше дозволил находящемуся ныне в Венеции художнику Айвазовскому выставить несколько больших картин с морскими видами (которые теперь он пишет) на имеющей быть в Париже выставке и самому ему провести там несколько месяцев для дальнейшего усовершенствования в морской живописи.

Объявив сию высочайшую волю г. Кривцову и г. Вице-канцлеру, имею честь уведомить об оной Ваше Высокопревосходительство.

Министр императорского Двора князь Волконский»[122].

Теперь путь Ивана Айвазовского лежал в Голландию через Швейцарию и долину Рейна, затем в Англию, после чего он прибыл в Париж. Выставка в столице Франции вновь становится его триумфом, и сам пейзажист, молодой, но уже прославленный на всю Европу, наконец находит время, чтобы рассказать о своём успехе покровителю А. Р. Томилову:

«Июль 1842 г., Париж

Добрейший, благодетельный Алексей Романович!