Айвенго

Из толпы вытолкнули нищего крестьянина-сакса, который еле-еле стоял, опираясь на костыли. Запинаясь и путаясь в словах, он поведал, что работал столяром у иудея Исаака, а затем внезапно тяжко захворал и едва не умер. При этом калека дрожащей рукой протянул судьям баночку со снадобьем, которым, словно по волшебству, был исцелен Ребеккой. Магистр осенил себя крестным знамением и призвал свидетельствовать лекарей.

Двое врачевателей, монах и цирюльник, выступили вперед и, внимательно изучив бальзам, заявили, что состав этой мази им совершенно неизвестен и они не могут утверждать, что врачевание таким снадобьем приносит пользу.

Магистр торжествующим взором окинул зал.

– Открой лицо, ведьма! – приказал он Ребекке, которую усадили на грубо сколоченную скамью.

– Не сниму покрывала, если будешь звать меня колдуньей, – тихо, но внятно произнесла девушка.

Бомануар махнул страже, но в то мгновение, когда черные фигуры обступили Ребекку, чтобы сорвать с ее лица шелковую ткань, девушка вскочила, сделала шаг вперед, и покрывало скользнуло к ее ногам. Она горделиво выпрямилась и обвела блестящими, темными как ночь глазами собравшихся в зале. Таинственно сверкнули перстни на смуглых подвижных пальцах, на лице застыла улыбка, когда Ребекка что-то пробормотала на своем языке. Перед судьями и зрителями стояла настоящая колдунья, чья красота могла свести с ума не одного храмовника. Магистр, смутившись, откашлялся и в полной тишине произнес обвинительное слово, напоследок спросив Ребекку, что она может сказать в свою защиту перед тем, как будет вынесен приговор.

– Мне не в чем оправдываться. – Девушка побледнела, однако быстро справилась с собой. – Врачевание не противоречит ни вашей, ни нашей вере, а умение лечить – Божий дар. Я испытывала радость, когда больной возвращался к жизни, и не считаю помощь ближнему преступлением. – Ребекка повернула голову и в упор взглянула на Буагильбера. – Разве все ваши слова о колдовстве не ложь? Я не виню тебя, Бриан де Буагильбер, хотя ты причинил мне и моему отцу немало горя. Но рассудите сами – нужно ли внушать человеку безумие, если он сам не желает подчинить своей воле дурные страсти? Скажи, рыцарь, если ты мужчина, правду ли ты слышал в этом зале?!

– Пусть ответит, – раздались возгласы среди братьев-храмовников. Толпа загудела и заволновалась.

– Отвечай немедленно, брат Бриан! – Магистр вперил в Буагильбера горящий взгляд.

Лицо рыцаря исказилось судорогой. Некоторое время он молчал, пока наконец не пробормотал, обращаясь к Ребекке:

– В руке у тебя… Боже, спаси нас… Письмена… Письмена…

– Вот вам неоспоримое свидетельство того, что сей брат околдован! – Магистр поднял жезл и указал им на храмовника. – Он не способен даже свидетельствовать в пользу обвиняемой.

Однако Ребекка все поняла. Опустив голову, она пробежала взглядом записку, скомкала ее и сунула в перчатку. На пергаменте арабскими буквами было начертано: «Проси защитника».

– Преступная девица! – воскликнул Лука Бомануар и вновь повернулся к Ребекке: – Ты сама убедилась, что свидетельствовать в твою пользу больше некому. Признай свою вину!

– Все, что говорилось здесь, – ложь. Я объявляю себя невиновной и оклеветанной… – Голос Ребекки креп с каждым словом. – Я хорошо знаю законы этой страны и обращаюсь к Божьему суду. Пусть мой защитник подтвердит мою правоту!

– Кто же согласится предоставить защиту иудейке, да еще и колдунье?

– Бог пошлет мне защитника! – С этими словами Ребекка сняла вышитую шелковую перчатку с правой руки и швырнула ее к ногам магистра. – Я требую назначения судебного поединка. Вот мой вызов!

Глава 32

В зале поднялся невероятный шум. Бомануар изумленно взглянул на узкую перчатку у своих ног, а затем перевел взгляд на Ребекку. К нему приблизился Конрад Монт-Фитчет и, наклонившись, что-то шепнул на ухо.

– Подайте мне ее перчатку! – проговорил Бомануар. – Мне сказали, что здесь ты, Ребекка, имеешь право на защиту. – Магистр смял в руке тонкую узорчатую ткань. – Как непрочна и мала твоя перчатка по сравнению с железной рукавицей… Что ж, пусть Господь укажет нам истину! Согласно правилам суда Божьего Ребекка, дочь Исаака из Йорка, бросила вызов нашему могущественному ордену. Кому, братья, мы поручим защищать его честь?

– Бриану де Буагильберу! – раздались голоса храмовников.

– Решено! – Магистр поднялся и трижды ударил посохом в пол. – Назначаем представителем нашей стороны в предстоящем поединке брата Буагильбера, а девице Ребекке даем два дня, чтобы она нашла себе защитника. Осталось назначить место, подходящее для битвы…

Альберт Мальвуазен, до этой минуты стоявший рядом с Буагильбером и что-то доказывавший рыцарю вполголоса, тут же направился к магистру.

– В чем дело? Наш храбрый рыцарь отказывается? – с усмешкой спросил Лука Бомануар.

– Нет, – ответил прецептор, – брат Бриан готов защищать честь ордена Храма. По нашему мнению, местом для поединка следует назначить ристалище святого Георгия.