Айвенго

– Видите ли, благородные рыцари, – хитро прищурившись, молвил Вамба, – шутка иной раз лучше всякого оружия. Наблюдательный и ловкий плут сразу подмечает, каким глазом его сосед хуже видит. И всегда знает, какой стороны держаться, когда закипят страсти. Храбрость же – дюжий малый, что гребет веслом к берегу в бурном море, спасая себя и своего спутника. Поэтому, когда ясная погода, я с радостью следую за своим добрым хозяином Седриком. В ненастье же надеюсь, что вы, доблестный сэр рыцарь, спрячете меня за своим щитом.

– Боюсь, что проводник ваш, сэр, уж слишком болтлив, – проговорил Айвенго. – Но он знает каждую тропинку и просеку в этих лесах так же хорошо, как бывалый охотник, а за его верность я ручаюсь.

– Пусть веселится, – сказал Черный Рыцарь. – У меня нет причин на него жаловаться… А теперь прощай, Уилфред. И еще раз прошу тебя не пускаться в дорогу раньше завтрашнего дня…

Черный Рыцарь простился с настоятелем, сел на коня и покинул монастырь в сопровождении Вамбы. Айвенго, стоя у окна, задумчиво смотрел им вслед до тех пор, пока всадники не скрылись в чаще…

Вскоре после ранней мессы Уилфред нетерпеливо попросил одного из послушников позвать к себе настоятеля. Старик аббат в испуге тут же поспешил к юноше, опасаясь, что раненому рыцарю неможется.

– Мне гораздо лучше, – проговорил Айвенго, – мои раны заживают быстрее, чем я ожидал, и, пожалуй, пора мне облачаться в доспехи… Отче, я не могу больше пребывать в бездействии!

– Удержи вас Господь от такого шага! – воскликнул аббат. – Я никогда не прощу себя, если сын Седрика Сакса покинет мою обитель до полного исцеления!

– Благодарю вас, святой отец, за гостеприимство, однако я почти здоров, – молвил Айвенго. – К тому же я чувствую, что должен покинуть обитель.

– Чем же вызван такой внезапный отъезд?

– Не случалось ли вам, – спросил рыцарь, – испытывать необъяснимую тревогу – такую, что просто не находишь места от предчувствия беды? – Айвенго вопросительно взглянул на старика аббата. – Может быть, это ангелы-хранители посылают нам знак, предупреждая об опасности?

– Не стану отрицать, – ответил настоятель, осенив себя крестным знамением, – что подобное случается. Однако чудится мне, что, даже если правда, сэр Уилфред, на вашей стороне, вы настолько еще слабы, что вряд ли сможете предотвратить беду.

– Ошибаетесь, святой отец, – возразил Айвенго, – для битвы мне хватит сил… Но если и не придется обнажить меч, разве я не могу быть полезен в ином? Я должен поспешить к отцу. Саксы не любят норманнов; они опечалены гибелью Ательстана, а головы, затуманенные вином, толкают на необдуманные поступки. Появись на похоронах Ательстана кто-либо из их заклятых врагов – стычки не миновать. В Седрике я уверен, отец умеет владеть собой, чего не скажешь о прочих наших сородичах… Все, что мне нужно, – это послушная лошадь, у которой шаг был бы ровнее, чем у моего боевого коня.

Аббат, поразмыслив, согласился с доводами юноши.

– Я дам вам Малкина, это мой собственный конь. Он послушен, как цирковая кобыла, танцующая среди разложенных на арене яиц. – Старый монах улыбнулся. – Мне даже случалось сочинять проповеди, не сходя с седла.

– Прошу вас, святой отец, немедленно прикажите оседлать вашего коня, – воодушевился рыцарь. – И пошлите Гурта за моим оружием и доспехами!

– Сэр Айвенго, я должен вас предупредить, что Малкин так же непривычен к рыцарскому облачению, как и его хозяин. Не знаю, как он себя поведет, ощутив на себе тяжесть стальных доспехов…

Тем временем в покой ввалился Гурт и, не обращая внимания на аббата, взялся крепить позолоченные шпоры к сапогам Уилфреда. Заметив это, старик настоятель встревожился:

– Мой Малкин не терпит шпор! Может быть, вам, сэр рыцарь, лучше дождаться, пока перекуют вашего боевого коня? Я сейчас же отправлю отца эконома к кузнецу…

– Благодарю, святой отец, однако время не ждет, а кузнец что-то замешкался, – нетерпеливо проговорил Айвенго. – К тому же ваш конь уже у ворот. Прощайте же и примите мою глубокую благодарность!

Юноша поспешно бросился к лестнице, миновал монастырский дворик и вскочил на коня так, словно хотел поскорее избавиться от докучливого настоятеля, неотступно семенившего за ним, несмотря на преклонный возраст и тучность. Вдогонку юноше понеслись жалобные мольбы аббата поберечь его любимую лошадь, но Уилфред уже не слышал их. Велев своему оруженосцу – Гурту успели присвоить это почетное звание – держаться рядом, он пришпорил Малкина и пустился вслед за Черным Рыцарем…

Растерянный настоятель постоял у распахнутых ворот обители, но вскоре совершенно успокоился. «Пресвятая Дева, – бормотал он, спеша в трапезную, где, нетерпеливо поглядывая на вяленую треску и пиво, ожидали монахи, – как горяча молодость! Пусть же и мой Малкин послужит правому делу…»