Айвенго

Вздохнув, он уселся за стол и с важным видом прочитал молитву перед трапезой. Затем, увлекшись, настоятель начал было туманно рассуждать о том, что теперь для монастыря наступают другие времена и что он вправе ожидать богатых даров и подношений, но треска была сухой и соленой, а пиво достаточно крепким, и вскоре монахи перестали внимать его речам.

Глава 34

Между тем Черный Рыцарь и его проводник пробирались по узким лесным тропам. Рыцарь пребывал в отличном расположении духа – он то и дело напевал вполголоса любовные песенки трубадуров или перебрасывался шутками со своим спутником, который никогда не лез за словом в карман.

Рыцарь привычно и умело правил конем. Он ловко сидел в седле, несмотря на мощный торс и могучие плечи. Забрало на шлеме рыцаря сейчас было поднято, чтобы легче дышалось, и под ним виднелись загорелые скулы и сверкающие голубые глаза, полные беспечной веселости и одновременно настороженные, какие бывают у человека, всегда готового к неожиданностям.

Вамба трусил рядом на мохноногой лошадке в своем обычном пестром наряде, но события последних дней заставили его сменить шутовской деревянный меч на острый охотничий нож и небольшой продолговатый щит, который сейчас был приторочен к его седлу. При штурме замка барона де Бефа выяснилось, что Вамба отлично владеет любым оружием – от секиры до рыцарского меча. Правда, его привычное занятие – потешать хозяина – наложило свой отпечаток на манеру шута сражаться. В бою он был раздражителен, нетерпелив, а главное, невероятно криклив. Вот и теперь, сидя в седле, шут беспрерывно ерзал, без конца меняя положение своего тощего, словно изломанного тела, – то свешивал обе ноги на одну сторону, то устраивался лицом к хвосту. Вскоре это так надоело его лошаденке, что она взбрыкнула и Вамба во весь рост растянулся на траве, чем немало позабавил рыцаря. Шут некоторое время притворно стонал, но вскоре позабыл о происшествии и затянул бравую саксонскую песню.

– Хотел бы я, чтобы Локсли тоже послушал твою песенку, – заметил Черный Рыцарь, когда Вамба умолк.

– А я бы не прочь познакомиться с тем инструментом, что болтается у вас на перевязи, сэр. – Шут кивнул на охотничий рог.

– Это всего лишь знак дружеского расположения, – усмехнувшись, пояснил рыцарь. – Надеюсь, он нам не понадобится в пути. Локсли заверил меня, что стоит только протрубить условный сигнал – и тут же к нам на выручку поспешат его лесные стрелки́.

– Не приведи Господь в него трубить, сказал бы я, если бы не знал, что благодаря этому подарку нам с вами везде открыта дорога. – Вамба искоса взглянул на своего спутника.

– О чем ты толкуешь? Думаешь, если бы при нас не было подарка Локсли, на нас бы напали?

– Давайте-ка, сэр, помолчим на этот счет. – Вамба огляделся по сторонам, а затем с лукавой усмешкой прищурился. – Не только у стен есть уши – у деревьев они тоже имеются… А вот можешь ли ты растолковать мне, благородный рыцарь, когда лучше иметь пустую кружку, а не полную и кошелек тощим, а не туго набитым?

– Да никогда, я полагаю, – улыбнулся рыцарь.

– Э, сэр, неважный ответ! Тогда я скажу: лучше опустошить кружку перед тем, как по кругу передать ее саксу, и лучше оставить деньги дома, когда отправляешься в лес.

– Значит, ты считаешь наших лесных приятелей обычными грабителями? – спросил рыцарь.

– Вы не поняли меня, милостивый господин, – важно ответил Вамба. – Быть может, отбирая кошелек, они освобождают путника от того, что составляет причину всех зол, поэтому я и не стану называть бранным словом тех, кто оказывает подобные услуги. И все-таки было бы лучше, чтобы моя сума и кошелек лежали где-нибудь под замком, ведь я избавил бы добрых людей от лишних хлопот…

– Что ни говори, Вамба, – заметил рыцарь, – а лесные стрелки в Торкилстоне сослужили Седрику Саксу хорошую службу.

– Было дело, – согласился шут. – Однако таковы условия их договора с Господом.

– Ну-ка, растолкуй мне, плут, что это означает?

– Проще простого! – Вамба снова огляделся и понизил голос: – Двойной счет!

– Что ты имеешь в виду, умник? – Всадник в черных доспехах придержал коня и поравнялся с Вамбой.

– Экий вы, право, недогадливый, сэр рыцарь! Горазды только мечом махать. – Шут досадливо поморщился. – Эти лесные молодцы, чтобы ублажить того, кто сидит там, наверху, на каждое непохвальное дело совершают одно доброе. Вот и выходит двойной счет.

– А при чем тут, – удивился рыцарь, – договор с Господом?

– Подадут разбойники, к примеру, нищему монаху серебряную монету, а у жирного аббата отнимут сотню золотых. Помогут бедной вдове, а там, глядишь, в лесу приголубят пригожую девицу…

– А как различить, где добро, а где зло?

– Вот и вы поумнели, ваше храбрейшество! Славную шутку отмочили! – воскликнул Вамба. – Наши лесные приятели иной раз йомену дом построят, а соседский сожгут, выручат вора из тюрьмы, а честного судью на дубе вздернут… На одного живого сакса приходится один зарезанный норманн. Вот вам и весь счет… Что уж тут толковать, разбойники – добрые люди, но выгоднее с ними встречаться, когда на душе у них поднакопилось грехов!

– Это еще почему?