Айвенго

Толпы простого народа продолжали прибывать, располагаясь у крепостных стен. Миновав их, Ричард со своими спутниками въехал в распахнутые и никем не охраняемые ворота. Двор замка представлял собой странное зрелище – здесь ничто не говорило о великой скорби и печали. В одном углу повара жарили на вертелах быков и жирных баранов, в другом слуги откупоривали бочки пива, тут же передавая их в распоряжение гостей. Там и тут разношерстный люд поглощал обильное угощение – и даже нищий саксонский раб мог хоть раз в жизни насытиться до отвала. Во дворе можно было увидеть и зажиточных горожан, и ремесленников, и даже малоимущих норманнских дворян с бритыми, в отличие от бородатых саксов, подбородками. Они держались особняком, не расставались с оружием, но ни один из высокомерных норманнов не отказался перекусить перед главным поминальным пиршеством. Нищие, бродячие ратники, монахи, саксонские менестрели и уэльские барды, шуты, фокусники – всем нашлось место в этом необъятном дворе, и каждый утолял свой голод и жажду без стеснения.

Время от времени гости как бы спохватывались и вспоминали повод, по которому собрались. Мужчины, сокрушенно вздыхая, умолкали, а женщины принимались причитать во весь голос. Монахи начинали бормотать молитвы, а музыканты извлекали из своих инструментов печальные мелодии…

Появление на саксонских траурных торжествах двух благородных рыцарей, считавшееся особой честью, вызвало некоторый переполох. Наконец важный дворецкий в траурном одеянии и с белым жезлом в руке выступил вперед и расчистил для Ричарда и Айвенго дорогу к главному зданию среди разношерстной толпы.

Гурт и Вамба остались во дворе, приметив среди гостей знакомые лица. Ни тот, ни другой не осмелились войти в замок и дожидались, пока их позовут.

Глава 38

Внутри замок Конингсбург выглядел еще древнее, чем снаружи. Череда крутых ступеней вела к тесному проходу в южной стене главной башни. Только миновав этот проход и поднявшись по еще одной каменной лестнице, можно было попасть в третий, жилой ярус. Оба нижних этажа служили кладовыми и погребами, туда почти не проникал свет, а попасть в них можно было только с помощью деревянной приставной лестницы.

Именно таким сложным и запутанным путем короля Ричарда и Уилфреда Айвенго ввели в круглый зал, занимавший почти весь третий этаж. Пока они поднимались, юноша наглухо закутался в длинный плащ, чтобы скрывать свое лицо от отца до той минуты, когда король подаст ему знак.

Вокруг массивного дубового стола собралось около дюжины именитых саксов, приглашенных из окрестных графств. Все они принадлежали к знатнейшим родам, но были людьми пожилыми. Саксонская молодежь чаще всего следовала примеру Айвенго и нарушала многие традиционные преграды, разделявшие побежденных саксов и победителей-норманнов – как в одежде, так и в поведении. Эти же охваченные унынием и скорбью седовласые бородачи, все как один в долгополых черных плащах, скорее походили на древних воронов, слетевшихся оплакивать былое величие и славу предков.

Седрик с молчаливого согласия прочих был назначен распорядителем, хотя внешне ничем не выделялся. Как только Черный Рыцарь вступил в зал, сакс поднялся и церемонно приветствовал его. Ричарду подали серебряный кубок с вином, и король, хорошо знавший саксонские обычаи, приподнял его над головой и со словами «Пью за здоровье!» осушил до дна. Лишь после этого он поклонился присутствующим. Такая же честь была оказана и Айвенго, однако юноша лишь молча пригубил вино и низко склонил голову, опасаясь, что его выдаст голос.

Когда этот ритуал был исполнен, Седрик провел важных гостей в небольшую часовенку, устроенную в глубокой нише внешней стены главной башни. Свет проникал сюда только через узкую щель бойницы, в полумраке пылали два факела, бросая багровые дымные отсветы на своды часовни, на сложенный из камня алтарь и грубо сработанное из известняка распятие.

Перед алтарем был установлен дубовый гроб, по обе стороны которого коленопреклоненные монахи с благочестивым видом перебирали свои четки и вполголоса бормотали молитвы. За эту беспрерывную заупокойную службу матушка покойного Ательстана внесла щедрое пожертвование в монастырь Святого Эдмунда, и вся братия, за исключением хромого звонаря, прибыла в Конингсбург. Шестеро монахов постоянно находились при усопшем, прочие бродили по замку, следя за тем, чтобы какой-нибудь не очень трезвый мирянин не нарушил покой Ательстана.

Ричард и Уилфред вошли в часовню следом за своим провожатым. Здесь Седрик Сакс остановился и с торжественным видом указал на гроб. Все трое набожно перекрестились. Затем Седрик подал знак следовать за ним, поднялся на несколько ступеней и беззвучно приоткрыл дверь в крохотную молельню, смежную с часовней.