Айвенго

– Скорее камни растаяли бы от солнечных лучей, чем сердца этих негодяев! – презрительно произнес Ательстан. – Так бы я и отдал концы в проклятом монастырском подземелье от голода и жажды, кабы не наступило время моих похорон… Ну а уж окончательно я очнулся только в замке, в родном гнезде, так сказать, и разбудило меня не что иное, как запах жареной свинины и свежего хлеба. Я был по-прежнему слаб, но мне хватило ума не подавать виду, что я очнулся, и следить за монахами сквозь полуопущенные веки. А как пришло время одной шестерке черных сутан смениться на другую, чтобы и дальше гнусавить надо мной свои литании, я собрал все силы, сел в гробу и разорвал путы на руках и ногах. Сшиб кулаком одного, а остальные с воплями разбежались. Я выбрался из своей смертной постели – кости ломит, голова кругом – и побрел куда глаза глядят…

В покой с криком отчаянной радости вбежала леди Эдит и припала к груди сына.

– Боже мой, Боже мой, – шептала она, – благодарю тебя за чудо! Я молилась о тебе, мой Ательстан, день и ночь, оплакивая твою безвременную кончину. Единственное, чего не прощу себе вовек, что в тот миг, когда ты воскрес, меня не было рядом. – Леди Эдит вытерла слезы и с нежностью посмотрела на сына. – Я как раз вышла, чтобы отдать распоряжение начинать церемонию погребения…

– И правильно сделали, любезная матушка! – воскликнул, оживляясь, Ательстан. – Такое зрелище не для женских очей. А теперь, раз хоронить больше некого, не пора ли нам как следует выпить, изрядно закусить и малость повеселиться?!

Не прошло и получаса, как просторный зал главной башни замка Конингсбург наполнился гостями. Под его стенами ликовал народ, приветствуя чудесное воскресение Ательстана, а в зале не было конца счастливым женским восклицаниям и расспросам. Сам хозяин замка, вымытый, причесанный, нарядно одетый и лишь слегка утоливший первый голод бараньей лопаткой и парой чаш испанского вина, восседал во главе пиршественного стола между Седриком и своей матерью и обводил умиротворенным взглядом шумное застолье.

– Мой достойный друг. – Седрик легонько толкнул Ательстана в бок. – Не кажется ли тебе, что сейчас самое время приступить к осуществлению наших великих замыслов?

– О чем это ты толкуешь? – Хозяин замка слегка наклонился к уху Седрика. – Как по мне, так сейчас самое время пустить кубок по кругу в честь моего чудесного избавления от могильной ямы!

– Говорю тебе, на протяжении полувека ни один час не был столь благоприятным для дела освобождения саксонского народа от проклятых…

– Сэр Седрик! – вполголоса воскликнул Ательстан, перебивая родственника на полуслове. – Благодари Господа, что хоть я освободился от проклятых монахов! Опять ты за свое, неугомонный упрямец! Для меня сейчас первое дело – проучить подлого аббата. Вот возьму и повешу его вниз головой на воротах аббатства!..

– Но, сын мой, – заметила леди Эдит, услышав слова Ательстана, – не забывайте о том, что это духовное лицо!

– А вы, любезная матушка, – огрызнулся Ательстан, – вспомните о моем трехдневном посте! – Он снова повернулся к Седрику: – Казню всех монахов, да и дело с концом.

– Стыдись, благородный сэр Ательстан, – продолжал увещевать Седрик, – стоит ли думать об этих ничтожных людишках, когда перед тобой открывается поприще истинной славы… – Сакс понизил голос до шепота и кивнул на пирующего с гостями Черного Рыцаря: – Встань и скажи напрямик вон тому норманну, Ричарду Плантагенету, что хоть у него и львиное сердце, но за этим столом сидит живой законный наследник английского престола, у которого куда больше прав на трон.

– Как! – вскричал Ательстан. – Это и есть благородный король Ричард, наш государь?

– Тише! – Седрик поморщился. – Да, это он. Однако Ричард – наш гость, следовательно, мы не можем допустить ни оскорбления, ни плена. Тебе ли не знать обязанностей хозяина по отношению к гостям.

– Еще бы! – Ательстан не отрывал взгляда от короля. – И вместе с тем, сэр Седрик, я знаю свой долг верноподданного и готов от всего сердца свидетельствовать государю свою верность и готовность служить мечом и всем имуществом.

– Сын мой, – снова вмешалась в беседу леди Эдит, – но подумай о своих правах!

– И о свободе Англии! – добавил Седрик.

– Господи милостивый! – Ательстан вздохнул. – Оставьте вы оба меня в покое. Голод и тюрьма замечательным образом укрощают самое разгоряченное честолюбие. – Молодой сакс улыбнулся. – Я встал из гроба куда более рассудительным человеком, чем лег в него. С тех пор как начались все эти разговоры о мятежах, все эти тайные планы и переговоры, я не знал ни минуты покоя. Одни спешные поездки, переписка, сборища бородатых танов под покровом ночи… ни поспать, ни поесть как полагается! И теперь я вдвойне уверен, что все это закончилось бы гибелью ни в чем не повинных людей… Я желаю быть правителем только в собственных владениях и хозяином в своем замке!

– А как насчет хозяйки? – осторожно поинтересовался Седрик. – Ты не передумал взять в жены леди Ровену? Надеюсь, после всего, что случилось, твои намерения не изменились?