Ахматова, то есть Россия

Когда я была в Павловске, то вошла в парк через огромные чугунные ворота, описываемые в стихах Ахматовой, увидела нескончаемую аллею, усаженную серебряными елями, а вокруг темный лес. День был облачный, моросил дождь, и очень немного посетителей вошло вместе со мной. Павловск так огромен, что невозможно осмотреть его за один день. В этом ничего удивительного, ведь кто –то подсчитал, что длина всех аллей и дорожек в парке, вместе взятых, равняется расстоянию между Москвой и Петербургом. Это настоящий шедевр пейзажного искусства. Расположенный на холмах и в долине реки Славянки, волнистый, он полон мостиков, павильонов, упорядоченных террасами взгорий и романтических руин.

Когда я поднялась на холм, где расположен дворец и посмотрела вниз, я увидела нескончаемые пространства и великолепные пейзажи очередного духовного наследия Ахматовой. Дворец запущен, а перед ним царят киоски с дешевыми разноцветными сувенирами. Как и повсюду в России, на солнце разлеглись коты и собаки, покой которых нарушают запряженные каурыми лошадьми брички, везущие по парку иностраных туристов. Мне вспомнилось замечание Ярослава Ивашкевича о патриархально – сельском характере здешних резиденций. Западное великолепие, доведенное до восточного уровня, и какая – то свойская неряшливость, беспорядок, попросту заброшенность, лишающие резиденцию всего ее величия. Бричками правят мальчики, одетые в орталионовые куртки и цветные рубашки, часто перевозящие на козлах своих бойких, крикливо одетых, дородных девиц.

Я погрузилась в роскошь серебряных елей, белых берез и вековых дубов, посаженных так, чтобы солнечный свет в разное время дня и года создавал все новые художественные эффекты. Парк спроектировал архитектор Чарлз Камерон и расширил художник и декоратор Пьетро Гонзаго, главные сценографы природы Павловска. Они использовали все разнообразие рельефа – то бурную, то тихую речку и старый лес – таким образом, чтобы меняющиеся чередования деревьев создавали необычные сочетания форм и цвета. При этом павловские луга казались особенно тихими, а старые дубы – поразительно мощными.

Минуя очередные мостики и руины, я все глубже погружалась в мрачнеющий парк, и меня сопровождали лишь темно – серые белки, а дорогу показывала очаровательная, присаживающаяся каждую минуту на мраморные и бронзовые статуи либо на ветви вековых деревьев, серая птичка в красном жабо. И это была моя личная прогулка с дýхами.

Ахматова сумела сохранить в стихах не только эмоции своих любовных встреч, но также их более земную оболочку. Для нее любовью были не только сентиментальные вздохи, но и тело, запах, прикосновение – чувства, обостряющие видение мира.

Николаю Владимировичу Недоброво, товарищу павловских прогулок, посвящен стих, написанный Анной Ахматовой в 1915 году, в котором она увековечила павловские пригорки, описала чугунные дворцовые ворота и обессмертила серо – красную зарянку:

Всё мне видится Павловск холмистый,
Круглый луг, неживая вода,
Самый томный и самый тенистый,
Ведь его не забыть никогда.

Как в ворота чугунные въедешь,

Тронет тело блаженная дрожь,
Не живешь, а ликуешь и бредишь
Иль совсем по – иному живешь.

(…)

И, исполненный жгучего бреда,

Милый голос как песня звучит,
И на медном плече Кифареда
Красногрудая птичка сидит.

Царское село, 1915

Переименованный город

В Петербурге мы сойдемся снова,

Словно солнце мы похоронили в нем.

Осип Мандельштам (1920)

Мое первое впечатление от Петербурга – это впечатление необъятного пространства. Я живу недалеко от Таврического сада, так что прохожу мимо дворца князя Потемкина, подобие римского Пантеона, который Екатерина II повелела выстроить для своего фаворита, и по раскаленной, пахнущей расплавленным асфальтом Шпалерной улице иду к Неве. Она плывет, подобная укрощенной черной пантере, заключенной между двумя мощными гранитными берегами.