Ахматова, то есть Россия

Прежде чем в Петербурге, переименованном в Ленинград, цепочка почти у каждых дверей стала напоминать кандалы, Ахматова шумно и с фантазией провела свой последний предвоенный карнавал. В литературных и художественных кругах в 1914 году веселились с большим размахом, как бы предчувствуя приближающуюся войну и предвидя последнюю катастрофу. Анна Ахматова и Николай Гумилев бывали частыми гостями в литературно – художественном кабаре «Бродячая собака». Кафе размещалось в подвале дома № 5 на Михайловской площади, ныне площадь Искусств. Туда приходила почти вся художественная интеллигенция Петербурга. Поэты, художники, композиторы, литературные критики, теоретики искусства. Входили и выходили, оставались ненадолго или просиживали всю ночь до утра. Карнавальные танцы продолжались почти без перерыва. Там бывали Михаил Кузмин, Осип Мандельштам, Николай Гумилев, Владимир Шилейко, Артур Лурье, актриса Анна Радлова и ближайшая подруга Ахматовой, талантливая танцовщица Ольга Глебова – Судейкина. Приходили гусарские офицеры, молодые и красивые, были там элегантные женщины и множество художников, фамилий которых сегодня уже никто не помнит. Наталия Крандиевская –Толстая вспоминает один из вечеров, когда Федор Сологуб уговаривал ее принять участие в его спектакле «Ночные танцы», поставить который согласился Владимир Мейерхольд. «Не будьте такой буржуазной, − убеждал ее Сологуб своим гробовым, медленным, лишенным интонаций голосом, − вы, как и каждая молодая женщина, желаете быть обнаженной. Прошу не возражать. Вы бы хотели танцевать босиком. Не обижайтесь, пожалуйста. Берите пример с Софии Исааковны и Оленьки Судейкиной. Это вакханки. Они танцуют босиком, и это великолепно!».