Ахматова, то есть Россия

В 1929 году начались острые атаки в прессе на Бориса Пильняка за его книгу «Красное дерево», которая вышла в том же году в Берлине и содержала анализ разложения революционных идеалов, а также на Евгения Замятина за его книгу «Мы», изданную в Праге в 1927 году. Публикация за границей считалась для советского писателя недопустимой, и обоих авторов «попросили» из Союза писателей. В знак солидарности из Союза вышли Михаил Булгаков и Борис Пастернак. Ахматова также написала письмо с отказом от членства в Союзе и отдала его Павлу Лукницкому, который, однако, не передал его по назначению, возможно, опасаясь репрессий для поэтессы. В 1933 вышла прекрасная и невинная книга Мандельштама «Путешествие в Армению», последняя перед тридцатилетним запретом публикации его произведений в Советском Союзе.

В 1928 году Сталин начал проводить в жизнь план коллективизации деревни. Судьба каждого крестьянина, имевшего землю, оказалась в руках отделов внутренней безопасности ОГПУ. Богатых крестьян, так называемых кулаков, вывозили на дальний Север. Многие из них погибли. Коллективизация села под руководством Сталина стала безжалостной и жестокой операцией. Так называемый голодомор и эпидемии опустошили Украину. В 1932 – 1933 годах голод унес от 4,5 до 7 миллионов человек. При этом продолжался и террор, хотя это еще не был Большой Террор. Приближались 1933 – 1938 годы, в течение которых Лев Гумилев будет трижды арестован, становясь, по словам матери, заложником за нее. Это было похоже на правду, если учесть, что единственная его вина заключалась в том, что он был сыном Николая Гумилева и Анны Ахматовой. По чьим – то словам, другого обвинительного акта и не требовалось.

В 1933 году после первого ареста Лев пробыл в заключении только девять дней. Тогда он начинал учебу на историческом факультете Ленинградского университета. В 1935 году после второго ареста сына Ахматова лично вымолила его помилование у Сталина. Однако в 1938 году его арестовали в третий раз и приговорили к 10 годам принудительных работ на строительстве Беломорско – Балтийского канала. Позднее мера наказания была изменена: он был осужден на пребывание в лагере, и оно длилось вплоть до 1941 года, до начала войны с Германией. Затем его призвали в Красную Армию, и он дошел до Берлина. После демобилизации Лев вновь будет арестован и посажен в лагерь еще на 10 лет. Вернется домой лишь в 1956 году, после освобождения по амнистии, объявленной Хрущевым.

Грозной прелюдией Большого Террора было убийство в 1934 году Сергея Мироновича Кирова. Киров был Первым секретарем Ленинградского обкома партии, любимым ленинградцами и популярным во всем СССР. Он был всего на семь лет моложе Сталина. В 1934 году на XVII Съезде ВКП(б) несколько влиятельных депутатов, похоже, обратились к нему с просьбой заменить Сталина на посту Генерального секретаря партии. Киров, конечно, лояльно отказался, но, к сожалению, сообщил обо всем вождю. Да к тому же еще аплодисменты: речи Кирова на XVII Съезде предшествовала десятиминутная овация! Для Сталина заранее планировалась самая долгая овация, пятиминутная. Сталин вообще не любил не предназначавшихся ему аплодисментов. Когда на поэтическом вечере Ахматовой в Колонном зале все аплодировали стоя, Сталин спросил: «Кто организовал вставание?». Ему не пришло в голову, что могут быть овации, не организованные сверху, а возникающие по потребности сердца. А, может, счел, что именно такие овации – самые опасные. Разумеется, если они не предназначены для него, Сталина. Поэтому вождь сразу же приступал к репрессиям как тех, кто аплодировал, так и тех, кому эти аплодисменты предназначались. После кировской овации он поступил с Кировым таким же образом, хотя и более изощренно, в духе Макиавелли.