Ахматова, то есть Россия

Стоит еще выяснить таинственное название драмы Ахматовой «Энума элиш». Это первые слова главного вавилонского космогонического эпоса, ритуальной новогодней молитвы, произносимой в храме Мардука во время обряда весенней встречи Нового года. Ахматова знала ее в переводе Владимира Шилейко. Этот ритуал имел для Ахматовой особый, символический смысл. Во время моления вынимались жребии с предсказаниями судьбы для очередных месяцев нового года. Судьба же самой Ахматовой – это наверняка август и все связанные с этим месяцем смерти: Гумилева, Блока, Цветаевой…

В марте 1944 года, собираясь в обратный путь из Ташкента в Ленинград, она написала:

…De profundis… Мое поколение
Мало меду вкусило. И вот
Только ветер гудит в отдалении,
Только память о мертвых поет.(…)

Ташкент, 23 марта 1944 года.

Возвращение в призрачный Ленинград

(…) И, до самого края доведши,

Почему –то оставили там.
Любо мне, городской сумасшедшей,,
По предсмертным бродить площадям.

Анна Ахматова (1959)

В январе 1944 года была снята блокада Ленинграда. Писательница и поэтесса Вера Инбер, пережившая ее всю в осажденном городе, записала в своих воспоминаниях: «Одно из важнейших событий в жизни Ленинграда – полное избавление от блокады. Для того, чтобы выразить это, хоть я по профессии и писатель, у меня нет слов. Говорю просто: Ленинград свободен». Анна Рейд в монографии, посвященной блокаде Ленинграда, пишет: «Вечером 27 января 1944 года на Марсовом поле состоялся официальный салют победы. Парки, мосты и набережные были полны людей, рядом с ними стояли танки и военные мотоциклы. 324 орудия дали 24 артиллерийских залпа. Над Невой засияли вспышки ракет, бросая пурпурный, голубой и белый отсвет на лед и на обращенные кверху лица. Один из прожекторов осветил ангела на шпиле Петропавловского собора. Потом наступила тишина. Тишина убитых, умерших и пропавших без вести, которых уже никогда не повстречать их близким, и к тому же, в случае Ленинграда, тишина невыразимой печали и потрясения, замалчиваемых фактов и фальсифицируемой истории». В Ленинград начали возвращаться люди, часто так же искалеченные, как и те, что пережили блокаду, разыскивающие своих близких, призраки посреди призрачного, израненного города.