Аквариум

Я пролежал под орехом до вечера и, вернувшись в башню, обнаружил, что огонь давно потух, угли остыли, и, как оказалось, дрова уже закончились. Усевшись перед местом в стене, где прибита цепь, пытаюсь мечом поддеть и втащить огромные гвозди, безрезультатно. Уже смеркалось, когда в дверном проеме появляется старик, он хоть и кажется порядочной сволочью, но дрова и еду привез. Старик молча разводит огонь.

— Спасибо тебе, — говорю старику, когда он уходит. Тот, не оборачиваясь кивает. Необходимо наладить отношения с ним, чтобы не вредить Альту, но делать это нужно крайне осторожно и ненавязчиво, в противном случае, воспримет как слабость.

Сегодня у меня на импровизированном столе тушенная острая фасоль, маринованная редька, хлеб и компот из груш. Поужинав, укладываюсь на полу поближе к костру, подложив руки под голову.

Удивило поведение тераконов, ещё в прошлый раз я обратил внимание, что тераконы действуют группой, а сегодня вовсе распределили роли — один устроил засаду, другой остался ждать у провала. Определенно между ними есть связь и кажется, что они способны к анализу — в прошлый раз они набросились открыто, теперь старались действовать скрытно. Но главное, что план сработал, перехватить управление теракона оказалось возможным, вот только остались ли попытки? Хорошо если в следующий раз их будет несколько, тогда можно будет пропустить одного или двух на прорыв второй линии. Такой вот план, осталось дождаться новых тераконов.

15. Стеклянная дверь

Просыпаться на чистом белье не менее приятно, чем засыпать на нем, потягиваюсь с удовольствием. За окном уже светло — позднее осеннее утро. Лежу на спине, гляжу в потолок, совершенно неожиданно все мысли занял вчерашний коридор, а точнее стеклянная дверь в его конце. Выудив свои тапки из-под кровати, выхожу из палаты, в коридоре никого, все тот же желтый электрический свет. Не помню, чтобы мне запрещали выходить из палаты, но подсознательно чувствую себя нарушителем, отчего крадусь по коридору чуть ли не на цыпочках. Стеклянная дверь открывается с характерным дребезжанием стекла, я уже на лестнице. Всего два этажа в здании, я на втором, лестничная площадка в старой керамической плитке, на стене пустой пожарный щит. Спускаюсь вниз, на первом этаже металлическая дверь с засовом, видимо, пожарный выход. С громким металлическим лязгом отодвигаю засов, отрываю дверь и жмурюсь от яркого света, лицо обдало сырым холодом. Вижу женщину в коричном пальто и меховой шапке, которая, увидев меня, испуганно прибавляет шаг. Вдоль улицы облезлые двухэтажные дома старой постройки. По мокрой асфальтированной дороге проезжает желтый ЛиАЗ-677 автобус, в народе — «Луноход». Надо же, все ещё сохранился. Через дорогу остановка и киоск Союзпечати.

Через минуту холодная сырость загоняет меня назад, шлёпая тапками, перескакиваю ступеньки. Вот бы раздобыть одежду, меня прямо распирает от желания выйти и исследовать, что там снаружи. Где-то обязательно должна быть коричневая цигейковая шуба с высоким воротником и большими пуговицами, откуда такая уверенность — не знаю.

Возможно, шуба за одной из этих дверей. Осторожно открываю первую дверь — заброшенная комната, на подоконнике лужа под треснутым стеклом, со стен и потолка свисают куски штукатурки. Вторая оказалась ничем не лучше, только окна целые. Ещё три, как моя, с пустыми металлическими кроватями и — ни души. Есть ещё несколько хозяйственных помещений рядом с душем, одно из них — кухня с газовой плитой и старым пустым холодильником, на котором я нашел Сервантеса, того самого, с закладками. И ещё одна закрытая дверь она, видимо, ведет на основную лестницу на первый этаж, других выходов нет. Прижав книгу к груди, возвращаюсь к себе отогреваться под одеялом. На табуретке тарелка с дымящейся молочной рисовой кашей и стакан крепко заваренного чая с двумя кубиками рафинада. Странно, как я мог пропустить Ларису Петровну, вероятно, она как раз и использовала эту закрытую дверь, пока я был на улице. Представляю, как мне теперь влетит. В коридоре гулко отзываются неторопливые шаги, я не закрыл дверь в палату. Пустые соседние палаты, гулкие шаги в мрачном коридоре, мне становится страшновато, забравшись на кровать, укрываюсь одеялом с головой.

— Вот ты где, — слышится сердитый голос Ларисы Петровны, — ещё раз уйдешь из палаты, буду закрывать дверь на ключ.

Громко хлопает дверь, я вылезаю из-под одела. Странно, но я ни разу до этого не подходил к окну, не было интереса. Оказывается, оно выходит на ту улицу, где я только что побывал. Вон там, сбоку, киоск, виден край его крыши, а вон там, я встретил женщину в коричневом пальто, что испугалась меня. Как атомы столкнулись в пространстве и разлетелись, каждый храня память о встрече.

Что до пустых палат, то здесь может быть такое объяснение: есть ещё один корпус в больнице, куда переводят всех пациентов, а этот высвобождают, например, для ремонта. Всех моих соседей уже переселили, значит, скоро моя очередь. Это проливает свет на то, куда исчезли мои друзья-товарищи, все вполне логично.