Алая дорога

– Да кто не знает? Ты – персона известная. Охотники за чужими жизнями передают сплетни лучше телеграфа.

Потом до неё достучался рассудок, и, подняв на Алексея загнанные глаза, она быстро отчеканила:

– Да – да, Лёша, ты должен привести его сюда. Я… я боюсь… я так боюсь… Приведи его, пожалуйста, – взмолилась она. – Сделай что-нибудь, я больше не выдержу!

Он кивнул, бросил встревоженный взгляд на остающихся в сером утре неуютной комнаты и вышел на улицу.

Свирепый февральский ветер тотчас наотмашь ударил его в лицо. Покрепче закутавшись в пальто, он поспешно зашагал к центру города. Его надежды относительно спокойного разговора с бывшим приятелем, которого он, что случалось крайне редко при познании человеческой природы, уважал, не оправдались.

В квартире доктора Ирбена теперь располагался штаб белогвардейцев. Сам господин Ирбен, помятый, недружелюбный, непричесанный и сонный, являл собой сильное расхождение с тем доктором, которого ожидал увидеть Алексей. В недоумении оглядывая врача, пока тот силился вспомнить, где он видел волевое лицо гостя, Алексей удивлялся произошедшей перемене. Впрочем, он был достаточно опытен, чтобы понять, что война уродует души через лица.

– Здравствуйте, доктор. Вы, наверное, помните меня. Я Алексей Нестеров, сын Марии Литовой.

Доктор встрепенулся. Его седые космы задрожали, почуяв сквозняк.

– Алексей? – он помолчал. – Давно не видел вас. Какими судьбами?

За спиной доктора ходили и говорили люди. Чудилось, что Ирбен боится их. Его глаза не могли найти покой в какой-то определённой точке. Поняв, зачем Алексей потревожил его, доктор недовольно вздохнул. Потом, вспомнив свой врачебный долг, он, тихо ворча что-то себе под нос, оделся и поплёлся за Алексеем.

– Куда вы так несётесь, молодой человек? – ворчливо спрашивал он на каждом перекрёстке.

– Там мальчик… Три года. Наверное, воспаление лёгких.

– Позвольте это мне решать.

Доктор устал в последнее время. Во время Первой мировой войны он ни одной ночи не провёл в тишине, ни одного дня не посвятил внукам. Он всецело принадлежал государству, и это надоело даже ему, от природы добродушному человеку. Теперь он, несмотря на закончившуюся для России войну, обязан был привечать у себя дома целый полк воинственных аристократов, которых, сам выйдя из низов, смутно побаивался. Его дочь вышла замуж за русского офицера старинного дворянского рода, и тот, не считаясь с мнением тестя, планировал свержение диктатуры пролетариата в его квартире. По совместительству с предоставлением помещения Ирбен зашивал колотые раны белых мстителей, слушал их планы и поддакивал. Сейчас на Алексее он постарался выместить хотя бы часть своего неудовлетворения действительностью.

Доктор недолго возился с мальчиком.

– Это не воспаление лёгких. Ангина. Не понимаю, как вы могли перепутать. Это способен определить любой дурак, – едко сказал он.

Алексей напрягся, но промолчал. От этого человека зависело слишком многое. Ирбен оставил на тумбочке несколько бутылочек с лекарством, выписал рецепт, дал матери нужные указания, поминутно разбавляя озабоченный тон саркастическими замечаниями о неосведомлённости Елены относительно детских болезней. Та стерпела всё, жадно ловя каждое слово.

– Алексей, вы должны проводить меня назад. Этот квартал небезопасный. Будет неприятно, если кто – то узнает меня.

Алексей неохотно кивнул и вышел за дверь.

– Возвращайся скорее, – шепнула ему Елена. – Тогда я смогу пойти за лекарствами.

Он снова кивнул. Он хотел сказать, что не хочет провожать доктора. Ведь не одному Ирбену грозила опасность на улице. В квартире доктора скопилось много меньшевистских сил, и Алексею показалось, что кого-то из них он знает. Но, посмотрев на неё, озабоченную и уставшую, он решил не будоражить её лишний раз. Он часто прятал что-то важное в душе и поступил так в очередной раз. Ему легче было промолчать, чем доставлять любимым неприятности.

– Иди, иди, – она нетерпеливо подтолкнула его к двери и опять села на корточки рядом с кроватью Павла.

Зайдя в квартиру доктора во второй раз, Алексей снова испытал неприятное чувство смеси антипатии и беспокойства. Взгляды сидящих за столом офицеров, пьющих вино, щедро поддержали его неприязнь.

– Спасибо за всё, – сказал Алексей Ирбену. – Не знаю, как благодарить вас.

– На здоровье, – проворчал доктор, не желая показывать, как ему приятно помогать людям. – В следующий раз берегите своего сына.

Алексей улыбнулся.

– Постараюсь.

В этот момент он встретился взглядом со знакомым прапорщиком. Тот смотрел пристально и зло. Такие глаза Алексей видел раньше у публичных женщин, которым на этом свете нечего осталось терять. Но к тем людям он испытывал жалость, а к тому, сидящему в углу – только нерасположение, которое, как и влюблённость, может зарождаться с первого взгляда.

– Прощайте, – поспешно добавил Алексей и повернулся к выходу.

– До свидания, – доктор забылся и перестал казаться вредным.

Человек, пристально разглядывающий Нестерова, издевательски усмехнулся.

– Батюшки, – крикнул он. – Неужели это вы, Алексей Нестеров? Столь приятная встреча!