Алая дорога

Алексей сурово оглянулся на него, размышляя про себя, стоит ли отвечать.

– Ну что же вы, не припоминаете старых товарищей? Нехорошо, Нестеров! Или вы совсем уже поменяли кожу, перебежав к большевикам?

Теперь стало не до шуток. Дворяне за столом и те, кто находился в комнате, притихли, разом повернувшись в сторону Алексея.

– Ну почему же, – ответил Алексей в тон. – Я не забыл вас, Василий Ильич. Только вот вы правы – не по пути нам.

– Друзья, смотри-ка, наш дорогой Нестеров покраснел. Переметнулся к пролетариям, предал Россию!

Гул в комнате усилился. Алексей не собирался никого переубеждать. Время пламенных речей прошло. Он не нашёл выхода лучше, чем просто оставить спорщиков прежде, чем разжигающий сам себя Василий успел сказать что – нибудь ещё. Не из трусости он хотел избежать скандала – он думал о Елене и Павле. Она ждала его, он должен был спешить. Всё остальное не существовало в февральской метели, забрасывающей раненый Петроград.

Алексей прошёл несколько шагов прежде, чем услышал скрип двери и неровные шаги у себя за спиной.

– Нет, Нестеров, – развязно проговорил всё тот же мужчина. – От нас ты так просто не убежишь. Объясняйся!

Алексей понял, что попал в переделку. Сердце его начало учащённо биться, он мобилизовал на отпор все силы. Голос его звучал на удивление простодушно.

– Почему же я должен уходить от вас? Я ухожу просто так, из надобности. Не могу же я целый день сидеть возле вас и ждать, пока вы изволите сказать что-то ещё.

Василий и двое его спутников уже были порядком пьяны. С пьяными Алексей предпочитал не иметь никаких дел, морщась из-за их непредсказуемости.

– Значит, – злобно начал Василий, – ты переметнулся к этим свиньям и ещё смеешь шутить с нами, теми, кто Родину не бил! Ты мерзавец, Нестеров, мерзавец и трус. Предал дворян. И ради кого?!

Алексей усмехнулся и без всякого раболепия посмотрел на него.

– Я, может быть, и мерзавец, но, по крайней мере, в отличие от вас, не размазня, лижущая водку на оккупированной квартире и мнящая себя при этом избавителями.

Василий захрипел, пытаясь выдавить из себя ругательства. Неожиданно он ударил Алексея и с удовлетворением увидел, как по его бледному лицу бежит, дрожа, красная полоса. Алексей забыл об осторожности, которая и не была ему свойственна. Оказавшись в своей излюбленной стихии, он с азартом ответил на удар. Товарищи Василия, менее пьяные, чем он, не пытались разнять дерущихся, прося их образумиться. Они с увлечением созерцали, а сущность, вырвавшись из барьера воспитания и безукоризненных манер, захватывала их, требуя крови.

Видя перед собой искажённое лицо выдуманного врага, Василий чувствовал, как ненависть затапливает всё его существо. Вся его жизнь пошла прахом из-за революции, он оказался наедине сам с собой и не знал, кого винить в том, что стало с его семьёй и им самим. Как будто махнув рукой на совесть, не помня ничего, ни о чём не думая, он выхватил из кармана нож и в запальчивости вогнал его в Алексея прежде, чем тот кинул его в снег.

Алексей с замутнённым удивлением ощутил, как мгновенно разгорелась боль вокруг раны, и, ещё не понимая, что с ним произошло, упал, отчаянно пытаясь ухватиться за воздух.

Поняв холодом, врезавшимся в сознание, что он сделал, Василий мгновенно пришёл в себя. Этого он совершать совсем не собирался. Его друзья в замешательстве замерли на месте. Быстро оправившись от оцепенения, они поспешно схватили Василия под руки и, не оглядываясь, скрылись.

Несмотря на боль, с каждой минутой разрастающуюся внутри, Алексей смог встать на ноги. В те минуты, когда он не спеша добирался до дома, он не думал ни о чём. Нарастающая усталость мешала ему мучиться, ненавидеть или бояться. Сила духа помогала с каким-то трезвым безразличием чувствовать, как терпкая жидкость просачивается сквозь пальцы и марает пальто.

Глава 17

– Лёша, Павлуша уснул. Первый раз за день спокойно, без хрипа. Твой доктор – настоящий волшебник! – блаженно шепнула Елена, едва успев открыть дверь на его стук.

– Да-да, – напряжённо ответил Алексей.

Стоило Елене увидеть испарину на его лбу и блуждающий взгляд, в ней пробудилось беспокойство.

– Ты странно выглядишь, Лёша. Что с тобой?

– Всё хорошо, только немного поранился, – нехотя ответил он, садясь на диван.

– Где? Покажи!

Он, в ознобе откинув голову назад, позволил ей осмотреть его.

Её мысли подпрыгивали вверх неуверенными толчками, пока она в отупении смотрела на отвратительный порез у Алексея под рёбрами.

– Кровь… О боже! Лёша, Лёшенька, что же делать?! Что делать…

В отчаянии она хотела бежать на улицу за помощью, но его ослабевший голос остановил её.

– Тише, тише, Лена. Всё будет хорошо. Ты только останься рядом. Пожалуйста.

– Но ты ранен…

– Пустяки. Заживёт, – он вымученно улыбнулся. Это почему-то успокоило её.