Алая дорога

– Сейчас я бы с удовольствием отца отдала куда угодно, лишь бы воздуха глотнуть, – с горечью ответила Елена.

В этот момент они пересекли Триумфальную арку и оказались на Дворцовой площади. Почти во всё пространство перед ними раскинул свои зелёные крылья Эрмитаж, прекрасный и холодный, как и весь его город. Возле Александрийского столпа стоял, нервно оглядываясь, высокий молодой мужчина со слегка отстранённым взглядом. Увидев подходящих к нему женщин, он замер.

– Всё, Ленушка, дальше ты сама. Найдёшь меня у Розы, это в двух кварталах отсюда, да ты уж была там. Помни, о чём я говорила тебе. Прояви твёрдость, если нужно будет!

Тетя с состраданием посмотрела на Елену, провела ладонью по щеке племянницы и подумала, как непросто делать выбор, не только непросто, но и страшно. Что может быть прекраснее любви? И что может доставлять большие муки неопытному пытливому сердцу? Сладкие, щиплющие муки из-за неведения, ответно ли твое чувство и буря негодования, ненависти и обиды, если что-то является помехой к достижению, как кажется, абсолютного счастья в лице избранника. Шаги Елизаветы Петровны быстро растворились в длинном проходе.

Елена подошла к Алексею, всё ещё неподвижно стоящему на месте. Её лицо показалось ему безжизненным.

– Елена, выход есть, вы не должны так истязать себя из-за прихоти отца! – заговорил он взволнованно. На его лице не осталось и тени обычной отрешенности.

Она только смотрела на него потухшими глазами.

– Я рада, что вы не осуждаете меня. Спасибо. Не нужно корить других за то, что им не подвластно.

– О чём вы? Елена, дело вовсе не в этом… Постойте, что вы имели в виду? – нахмурился Алексей, распыляясь. Его глаза выдавали сильное волнение, в душу ледяной змеей заползал страх.

– Я… Я не знаю… Отец теперь не даст благословения…

– Да на кой чёрт вам его благословение?! Вы – свободный человек, или хотя бы стремитесь к этому. Вся ваша суть такова – вы не рождены, чтобы всю жизнь слушать чьи-то наставления! Какая разница, что не позволяет делать вам человек, который вас совершенно не знает и не стремиться узнать?

– Он мой отец.

– И сделал всё, чтобы лишить вас жизни.

Минуту они молчали, слышно было только сбитое дыхание Алексея.

– Уезжайте со мной в Тулу, в имение моей матери. Зачем вам эта пустота здесь, если я вам могу предложить настоящую жизнь, безбедную, полную? Разве не этого вы хотели?

– Алексей, я не смогу жить, как Анна Каренина. Вдали от семьи, от всего, что было мило, не смея показаться людям на глаза. Это не жизнь, мы возненавидим друг друга. Я сначала приму ваши идеи, а потом начну думать, что они у меня счастье отняли… А вы не сможете жить бездеятельно, мы друг друга утопим.

Он смотрел на неё, не видя.

– Вам не близки мои идеи?

– Я не могу ещё принять их, порой они жестоки.

– Значит, для вас мнение света и вашего папеньки важнее, чем я? – спросил он совсем тихо.

– Алексей, послушайте! Не думайте так обо мне, прошу, я этого не выдержу! Из всех людей вашим мнением я дорожу больше всего. Нам нужно просто подумать, подождать, может быть, отец…

– Отец?! – гневно выкрикнул Алексей. – И кроме него есть люди, которые чего-то хотят и заслуживают!

– Нельзя ведь так, он меня вырастил, я разобью ему сердце.

– А почему вы не подумали о том, что он разбивает ваше сердце без всякой жалости?

– Ничего плохого он не хотел…

– Мне всё ясно, Елена Аркадьевна. Я вас больше не потревожу, спите спокойно. Ваш светский облик нисколько не пострадает из-за какого-то Нестерова. И уж тем более – ваш папенька, – выпалил Алексей, театрально поклонился и пошел по направлению к набережной.

– Алексей, постойте!

Он не обернулся. Она побежала вслед, впилась в его рукав с отчаянием человека, на которого косо глянуло солнце, скривилось и спряталось за тучи.

– Неужели ты не понимаешь, что значит для меня бросить всё ради тебя?! Ты не лишаешься ничего, а я переворачиваю всю свою жизнь с ног на голову, теряю абсолютно всё, становлюсь проклятой семьёй!

– Я понимаю только, что ошибся в вас. Я думал, что вы, наконец, откроете глаза и увидите, в каком болоте находимся все мы, что всё, что делают они – не важно, мир катится в бездну, а вы думаете о приличиях, о семье, которая вас не ценит, о литературе… Это жизнь, милая!

– Как легко говорить так, когда вы не на моём месте!

– Прекрасно, что я не на вашем месте избалованной барыньки. Прощайте, Елена Аркадьевна. Нам, видно, идти в разные стороны. Доживайте свой беспутный век в компании почитателей старого режима.